Город Мутантов. Глава 1: Славный город Эверик (СИ)

Джин обжиралась за пятерых. Она уминала всё. И печёных кур, и фаршированных уток, и жаркое из глубинного варана, и медвежатину. А сейчас она положила в тарелку огромный кусок баранины, и в её глазах читалось несгибаемое намерение его закончить. Она слишком долго этого ждала. Ей пришлось очень долго сидеть и ждать пока глава дома прочитает свою речь о том, зачем они тут все собрались и о том как бла бла бла... Но теперь есть только она и еда. Сын лорда уже прибыл, а вот его невестки ещё не было. Но многочисленные гости уже приступили к трапезе. Куски еды отлетали от инквизитора. В рот умещалось не всё. Ин презрительно смотрела на командира. Этикет там и не валялся. Хотя может быть, она просто была очень-очень голодной.

- Вы бы хотя бы запивали...

- Фе фуфи уфёфофо!

- Не говорите с набитым ртом, - Джин проглотила смачный кусок баранины.

- Я сама разберусь, как мне есть.

- И не налегайте так сильно на мясо. Живот болеть будет.

- Гарниры невкусные. Тем более, мы тут на халяву, почему бы не поесть дорогого и хорошо приготовленного мяса вместо картошки.

- Вы хотя бы ешьте чуть медленнее, а то всё в других гостей летит.

-... эмм, - Джин посмотрела по сторонам, благородная дама напротив сверлила её взглядом, - хе-хе... думаю это можно, да...

Джин постаралась замедлиться. Еда стала разлетаться чуть меньше. Однако инквизитор заметила, что Ин время от времени подкладывает ей в тарелку зелень, пока она не смотрит.

Через некоторое время отварились двойные двери в зал. На пороге стояла белоснежная красавица в прекрасном и пышном белом платье. В её короткие волосы были заплетены синие и зелёные шёлковые ленты. С ушей свисали дорогие серебряные серьги с сапфирами. В зал зашла принцесса Рита. На мгновение воцарилась тишина. Все повставали со своих мест в знак уважения.

- Прошу вас, дорогие гости, садитесь - не прерывайте столь желанную трапезу, - звонкий добрый голос разлетелся по помещению. Рита улыбалась.

С Ритой были её телохранители. Рядом стояло четверо воинов в красивой, как ночь чёрной эбонитовой броне. На броне были нанесены тонкие линии из чистого золота, как бы вычерчивая очертания воинов. На нагруднике золотом был нарисован золотой орёл с расправленными крыльями. Наплечники и наколенники брони выглядели наиболее плотными частями. Они состояли из трёх слоёв. Но само облачение не было громоздким. Казалось, что оно будто обтекает воина. Оно выглядело аэродинамичным и гладким. У одного из солдат, который стоял ближе всего к Джин, на правом наплечнике краской была проведена синяя полоса. Это был их командир. Если быть более конкретным, его звали Сидиус, "альфа-волк". Всю новую гвардию императора неофициально называли волчьей стаей. Вожаком этой стаи была одна из слуг Кайла, огромный воин невероятной физической силы и живучести по прозванию Капитан. Можно сказать, что они с Джин были в какой-то мере друзьями. Точнее всего будет сказать, что Капитан была к Джин снисходительнее всего во время её первой стадии. Однако инквизитор совсем не знала генерала гвардии. В частности, она даже не знала её имени. Хотя, скорее всего, этого не знал никто. "Волки регента" были созданы из генетического материала самого Капитана. Кровь любого слуги в той или иной степени биологически активна. Попадая в жертву, она не только вызывает мутации, которые развивают таланты самой жертвы, но и придают последней параметры, свойственные хозяину инородного генного материала. По этой причине волки регента обладали невероятной живучестью, силой и ловкостью. Это были бесстрашные войны и хладнокровные убийцы. Сильнейшие солдаты Империи.

Однако волки не были частью семьи и их имена не были вписаны на страницы проклятой книги. Они не проходили через пытки или моральное насилие. В какой-то мере Джин им завидовала. До мутаций это были добровольцы имперской армии, отобранные самой Капитаном для служения в Имперской гвардии. Каждую свою мутацию они переживали добровольно. Жизнь этих людей была полна доблести, чести и любви к своей стране. Их верность была искренней и заслуженной. У Джин ничего этого не было. У неё были лишь боль и сожаления. От этих мыслей она немного загрустила.