Город мутантов. Глава 2. Зловонная утроба города (СИ)

— Знаете… — её голос изменился, — довольно интересная идея создать тут кунсткамеру, — настоятель побледнел — он узнал этот голос, — я, право, заинтригована всеми этими… — Джин мотнула головой в сторону громилы, — … уродцами.

— Что ты мямл…

— Тс-с-с, я сейчас говорю, настоятель. Немного уважения, прошу вас.

Он не мог поверить в то, что слышал. Инквизитор блефует? Она умеет менять голос? Это, должно быть, блеф. В любом случае, он её вскроет. Обязательно вскроет. Его не запугать. У него все карты на руках.

— Только вот незадача, настоятель… — девушка приняла задумчивый вид и посмотрела в потолок, — вы, кажется, повредили мою собственность, — она вновь посмотрела на него, — ай-ай-ай, так поступать не хорошо, — лицо расплылось в выражении абсолютного садизма, её зрачки сузились в точку — как вопрос решать будем?

— Н-не может быть. Разорвать её!

Не успел он оформить приказание речью, как конечности, что удерживали девушку, разлетелись на шматки, подобно воздушным шарикам, отпуская жертву. Джин плавно приземлилась и медленно и вальяжно пошла в сторону старика. Громила занёс было булаву, но изящный взмах правой рукой привёл к отделению его головы и рук от тела, и булава гулко стукнулась о камень. Три когтистых бестии напрыгнули на девушку, но от каждого их выпада она плавно увернулась, чередуя шаги с грациозными движениями рук. Твари оказались на полу в виде больших обрубков, залив всё под собой слизью. Инквизитор не смотрела на своих противников. Словно были пустым местом. Словно даже её не беспокоили. Каждая тварь, пытавшаяся нанести её вред, сначала достигала, вместо цели, лишь воздух, а потом свою кончину.

Глава церкви обомлел и попятился назад, его отростки приподнялись, готовые к атаке. Девушка прыгнула и очутилась на возвышенности, на которой ещё недавно он чувствовал себя в безопасности.

— Что-то не так, настоятель? Вид у вас больно бледный. Но не волнуйтесь… я хороший целитель… — она всё шла вперёд, потроша взглядом.

— Умри!

Когтистая рука устремилось к жертве, пронзая ей живот.

— П-попал? — не веря своим глазам, переспросил церковник.

На его лице промелькнуло лёгкое облегчение. Которое как рукой сняло. Он не мог вытащить из неё свой коготь. Девушка крепко сжала мерзкую плоть ладонью. Настоятель попытался снова, со всей силой потянув на себя, но инквизитор даже не шелохнулась. Она просто стояла и улыбалась.

— Не шути со мной, девка!

Огромные слизистые гвозди помчались на врага, но тот исчез. Во вспышке света пропала кожа, затем плоть, а после и металлический скелет. В обратном порядке Джин материализовалась за спиной у одного из питомцев настоятеля, хватая того за голову, затем опять испаряясь. Повисла тишина. Настоятель бешено вертел головой, пытаясь определить, где его противник.

— Что? Куда?

Раздался жуткий скрежет и вой. Звуки воплей исходили сверху. Священник с ужасом посмотрел наверх.

— Э? — сначала он не понял, что он увидел. — Ч-ч-что за…

С потолка, будто марионеточная кукла, закреплённое на тонких тросах из вен, жил и волос, свисало одно из его творений. Спинной мозг создания был извлечён, и та просто бездыханно болталась. Но врага нигде не было. Раздался характерный звук, и ещё одна из мутировавших тварей пропала.

— Э? — церковник не успевал взглядом за своим оппонентом.

Хрип и скрежет, и под потолком повисло чудище, напоминающее волка. Нити искусно обвивали его пасть, держа её открытой. Отдельной нитью был закреплён язык монстра. Настоятель пригляделся. Морда существа выглядела одновременно и нелепо, и ужасающе — создавалось впечатление, что она выражала некое подобие экстаза. И тут жрец ужаснулся — у первой, человекоподобной, твари схожее выражение — все его лицевые мышцы пронизывали нити.

Небольшая вспышка — один из громил пропал из поля зрения. Потом ещё. И ещё. По очереди, всё быстрее и быстрее монстры исчезали с пола, чтобы затем появляться у потолка в качестве произведения больного хирурга.

— Стой…

Монстры таяли числом.

— Х-хватит…

Лаборатория полнилась жалобными воплями.

— Остановись!

Художница закрепляла их в нелепых позах, а лишь потом убивала, давая возможность осознать себя частью процесса творения.

— Остановись! Немедля!

Требования оставались без ответа, он только и успевал наблюдать за новыми и новыми экспозициями. Последние начали выражать разные эмоции. Кто-то из монстров казался печальным, кто-то гневливым, а кто-то радостным. Фигуры получались всё искуснее и извращённее. Некоторые и вовсе состояли из нескольких тел и представляли целые композиции из эмоций и выражений. Все монстры исчезли — сверху свисало несколько дюжин объектов живописи.