Город Н: Власть Мрака

«Черт! И с чего их так заинтересовал мой нож? Нужно было его дома оставить… или спрятать по дороге. Теперь вот выкручивайся…»

— Это не мое! — ничего другого не оставалось — только дурака из себя корчить.

— Врешь, — уверенно заявил полковник. — Его у тебя изъяли вместе с остальными личными вещами… И ты не ответил на мой первый вопрос.

«Не прокатило. Ну, попытаться-то стоило…»

— Я проспал, — со стороны это звучало просто глупо.

— Все три дня?

— Да. Проснулся сегодня утром. Один, в темноте. Вышел на пустую улицу, подошел к патрульной машине — в ней никого не было. Затем двинул сюда.

— Ладно, — махнул рукой седовласый полковник. Его иссеченное морщинами лицо выражало неудовлетворение. — Предположим, мы тебе поверили. Но что скажешь про нож? Почему он из серебра?

— Это подарок. Нож-то сувенирный, мне его любимая девушка на день рождения подарила, — соврал я. — Да и не серебряный он совсем, а с напылением. Но все равно нож мне очень дорог, потому с собой и взял.

Полковник выразительно посмотрел на Стальского. Тот едва заметно кивнул. Оба гадко улыбнулись.

Как оказалось, отсидка в маленькой каморке была далеко не самым скверным времяпрепровождением. Но этого факта я тогда не знал и воспринял освобождение с ошибочным оптимизмом.

— Рожей в стену! — рявкнул Стальский. — Сейчас мы отведем тебя в штаб, получишь кое-какие инструкции.

Вот эти вот «инструкции» мне совершенно не понравились. Даже бы сказал, неслабо напугали. Но спорить с вооруженными и решительно настроенными солдатами было верхом неосмотрительности, и я покорно двинулся по мрачным коридорам. Чем ниже мы спускались, тем отчетливей ощущал, как на меня давит масса бетона и земли над головой. Убежище было огромным, глубоким и донельзя неуютным. Воздух казался тяжелым, на языке чувствовался отвратительный привкус прелого — будто сжевал сырой гриб. Спустившись на один уровень вниз, мы перешли с лестницы в узкий душный коридорчик. Каменные ступени, делая крутой поворот, уходили глубже в землю. Там, судя по пластиковой вывеске, хранились продукты и вещи.

— Почти пришли, — скучающим голосом сообщил мне майор. Полковник всю дорогу шел молча, словно с головой погрузился в раздумья.

Внезапно на нашем пути, будто из небытия, появилась тяжелая стальная дверь. Не новая, но с виду довольно прочная. Полковник сунул руку в карман и вытащил оттуда целую связку магнитных ключей. Приложив один из них к специальному разъему, он пробежался пальцами по цифрам. Где-то клацнуло, послышался шум работающего механизма, и дверь медленно распахнулась.

Я нервно сглотнул — из дверного проема на нас грозно и весело смотрело черное жерло пулемета на подвижной платформе.

— Девять с половиной и три четверти! — быстро проговорил полковник.

— Пароль верный, — только тогда я заметил бледного солдата, что сидел на небольшом железном стульчике сбоку от орудия. Можно было порадоваться за находчивость строителей убежища — хитро придумано, ничего не скажешь!

Мы обогнули железного гиганта и нырнули в едва заметный проход. Штаб представлял собой четыре комнаты, постепенно переходящие одна в другую. В первых двух комнатенках стояли допотопные пружинные кровати. Причем из трех десятков застелено было только девять — остальные пустовали. Рядом с кроватями располагались приземистые шкафчики.

— Вас так мало? — я не смог сдержать удивления.

Полковник остановился, неопределенно хмыкнул и снова пошел вперед. Когда он скрылся за очередной дверью, какой-то солдат зло и больно ткнул меня прикладом в спину.

— Держи свой поганый рот на замке! — прошипел он над самым моим ухом.

Это было грубо. Невежливо и грубо. Я слегка обернулся, чтобы рассмотреть конвоира — молодой, глаза горят, губы сжались в одну тонкую линию. Он был перепуган до поросячьего визга, хотел отыграться за свой страх на мне.

— Интересно, а без автомата ты такой же смелый? — вполне дружелюбно, но с долей сарказма в голосе спросил я.

Было заметно, как вспыхнуло лицо солдата, он уже открыл рот, но тут в комнату вошел приотставший майор.

— Перерыв себе устроили? Чего стоите, пошли вперед!

Молодой солдат нервно дернул щекой, но сдержался.

Из второй комнаты мы перешли в какую-то подземную радиорубку. Здесь повсюду громоздились непонятные телефоны, портативные рации, с потолка и стен свисали толстые шнуры и провода. Возле большого прямоугольного стола на стену был приколот подробный план города. На некоторых участках карты что-то было помечено голубыми и красными фишками. Над ней безвольно висела старая настенная лампа.

— Куда уставился? — недовольно спросил майор.

— Изучаю план города. Хочу запомнить самую короткую дорогу. Вдруг на своих двоих сваливать придется?

— Это вряд ли. — Голос Стальского отдавал обреченностью.

В который уже раз я почувствовал, как задрожали мои пальцы. Хоть и знал, что ни разу не попадался военным патрулям, а на душе все равно стало неимоверно гадко и противно… А вдруг у них действительно против меня что-то есть? За незаконное проникновение на закрытый объект можно надолго прописаться в застенках местных казематов. А вот там мне точно делать нечего.