Город на границе Снов

За неделю я много наслушался о нем, и мало кто говорил об Эрике Эйбоне в позитивном ключе. Все считали его самоуверенным зазнайкой, который не выполняет приказов и делает то, что хочет, и за это никогда не бывает наказан. Потому многие злорадствовали, когда его заставили возиться со мной, считая, что он это заслужил.

И если раньше я думал, что он просто придурок, который так делает из вредности, то сейчас замечаю, что это просто его манера общения, и скорее, следствие комплексов.

Все же он невысокий, смазливый, худой, и чего уж молчать - на девчонку похож, потому явно хочет показать себя крутым, чтобы его не судили по внешности. Отсюда и позиция силы в разговоре, которую он явно любит подтверждать делом.

У меня был такой друг в прошлом.

Федькой его звали. Он тоже был невысоким, худым и слабоватым, но очень пытался казаться крутым, что удавалось ему не всегда. Ему самому не нравилось вести себя как придурок, но он стыдился своей слабости и внешности, вот и хотел как-то соответствовать окружающим, чтобы не выглядеть как довесок к нам.

Эх… воспоминания о друге неприятно кольнули в груди.

Лучше забыть…

- Ладно, - прервал тишину Эрик. – Я подумаю над твоими словами.

О, не ожидал, что он признает это!

Уже неплохо.

Может, он и не безнадежен?

Я решил ничего больше не говорить, а то из вредности все наоборот сделает.

- Ох, - вздохнул я, схватившись за грудь. Странный жар и пульсация внутри становились сильнее, и уже не казались мне просто переизбытком адреналина.

- Что с тобой? – подошел ко мне Эрик.

- Не знаю, - поморщился я. – Та… пульсация… она растет, и…

Мы сошли с лифта, и стоило мне сделать шаг, как пол под моей ногой просел на несколько сантиметров, а все в радиусе трех метров покрылось глубокими трещинами. От произошедшего задрожали стены и с потолка посыпалась побелка.

Давление в груди резко прекратилось, и на смену ему пришло ощущение слабости. Едва стоя на ногах, я поднимаю ногу из образовавшейся ямы и изумленно смотрю на разрушения, которые я случайно учинил.

С помощью Эрика я дошел до стены и присел на пол, все еще смотря на яму.

- Живой? – спросил он.

- Да, вроде как, - киваю я. – Что это такое?

- Ну, похоже, это побочный эффект твоей способности, - ответил Эйбон, вытирая платком свои очки. Черт, он сейчас еще больше похож на девушку, особенно без очков. – Если ты поглотил слишком много кинетики и не высвободил ее, она начинает давить на тебя изнутри. Потому после боя тебе лучше высвобождать лишнее. Не знаю, что могло бы произойти, но лучше не рисковать.

- Ясно… а проблем из-за этого не будет?

- Ну, из зарплаты могут вычесть порчу имущества или отправят чинить.

- Да уж…

- Хорошо, нас снаружи не слышали, а то пришлось бы объяснять, что произошло. Отдыхай, а я пока позвоню начальству и отчитаюсь, - сказал он, доставая телефон.

Позвонив Бруксу, он быстро, не вдаваясь в подробности, пересказал случившееся, а также сообщил, где мы сейчас и что произошло. Выслушав оттуда явно немало упреков, он осунулся, а затем отложил трубку.

- За нами скоро приедут, - сказал Эрик.

- Ясно, - киваю я.

- Ага…

Некоторое время мы оба молчали. Сидим у стены, пялимся в потолок, а думать как-то не хочется. Тут не так жарко как на улице, но все равно в такой одежке не очень комфортно летом.

Эрик вскоре поднялся и, взяв свою сумку, достал оттуда какое-то полотно и балончик с краской. Приложив ткань к стене, он попшикал краской и оставил на поверхности изображение в виде стрекозы.

Знакомое граффити. Примерно такое же я видел на той стройке, когда становился сноходцем.

- А что это означает?

- Стрекоза – древний символ фей. Кельты считали, что маленькие магические народцы могли превращаться в стрекоз, да и фей часто изображают с такими крыльями. Мы же такими вот рисунками отмечаем Бреши и другие места, связанные с феями. Они сделаны особой краской, которую видят только сноходцы и, замечая эти знаки, будут знать, что тут есть связь со Сном.

Пока он говорил, его голос немного помрачнел.

- Тебя это не радует.

- За последние годы рисовать его приходилось все чаще… Да и работы прибавляется… Чем больше в городе сноходцев, тем сильнее тянутся в реальность феи, - со вздохом ответил Эйбон. – Некоторые считают, что рано или поздно случится что-то нехорошее, и весь город может быть заполнен ими…

Да, не самая радужная перспектива. Я бы не хотел, чтобы такое произошло. Мне с лихвой хватает и того что творится сейчас, а уж если все усугубится… Даже представить страшно.

Ладно, лучше сменить тему или вообще помолчать, но просто сидеть в тишине скучно.

- А, вспомнил, - сказал я. – Слушай, а кто такая Карни?

- М? – он оторвался от созерцания обвалившейся побелки. – Ты что, встретил ее?

- Да, она по пути на работу встретилась. Болтушка сказала, что это «ее лучшая подруга».

Эрик фыркнул, явно понимая, в чем шутка.

- Никто не знает, - ответил он. – Карни гуляет по Найзельбергу и Мельхиору сколько я себя помню. Кто она такая никто сказать не может, ведь она ни с кем не говорит, а нас… попросили ее не трогать.

- Кто попросил? – нахмурился я.