Город на холме

- Вот подумай, – продолжала гверет Моргенталер. – Судя по твоим рассказам, твой брат ведет достаточно аскетичный образ жизни, мало ест, мало спит и все время учится. Он усвоил, что его будут любить только за успехи в изучении Торы и готов костями лечь, чтобы этого добиться. Пойми, Шрага, для него изучение Торы - это средство, а не цель. Если бы он действительно находил в этом радость, он бы жил спокойно и ко всем бы относился нормально, как та же Бина, например. И вот приходишь ты, не учишься, соблюдаешь абы как, а тебя все равно все любят. Как после этого твой брат должен к тебе относиться, если тебе даром достается то, чего он не может добиться, занимаясь по двадцать часов в сутки?

- Гверет Моргенталер, вы строите свою догадку на вещах, которые еще нужно доказать. Вы знаете, как с ним носится вся йешива? Его даже Ребе[26] принимал. А от меня люди на улице шарахаются и плюют вслед.

- А дома? Кого дома больше любят?

Я задумался. Выходило, что меня.

- Вот видишь, – правильно истолковала мое молчание гверет Моргенталер. - Значит, с одной из своих догадок я попала в точку. Твой брат не глуп и наблюдателен. Думаешь, он погружен в изучение Торы и не замечает, что мать заворачивает перекус с собой тебе на стройку, а не ему в йешиву? Что когда Бина гладит одежду, твои вещи она складывает отдельно, чтобы ты их не искал, а все остальные братья должны искать свое в общей куче? Что малыши виснут на тебе и слушаются тебя с первого слова? Думаешь, ему легко жить в комнате с четырьмя младшими или сколько их там, и каждый день в разных вариантах слышать, что Шрага самый лучший брат на свете?

- А йешива? Ведь он там окружен такой любовью и таким почтением.

- В йешиве любовь условная, и твой брат это понимает. Если завтра появится какой-нибудь другой мальчик, который будет более успешно изучать Тору, твой брат потеряет свою корону будущего гаона[27] и останется не у дел. А любовь и уважение к тебе матери и младших, это вещи неразменные. Твоё место в их сердцах не сумеет занять никто. Кстати, я могу быть неправа, но, возможно, именно поэтому твой отец не предпринимает никаких решительных шагов, чтобы изгнать тебя из общины. Он боится, что твоя мать и все дети, кроме Залмана, просто уйдут с тобой и будут жить хоть в караване. Представляешь, как он будет опозорен? Уважаемый человек, а не может удержать жену и детей в повиновении.

Я невольно улыбнулся представив себе эту картину.

- Ну хорошо, если Залману так важно, чтобы его любили дома, почему он ничего для этого не делает? Почему он всех игнорирует и в упор не замечает?

- А ты делал всё, что ты делал, для того, чтобы тебя любили?

- Да нет, конечно.

- Так почему?

- Не знаю. Мне не пришло в голову, что в моей ситуации можно вести себя как-то иначе.

- Ну вот ты сам себе и ответил. Тебя всегда будут любить просто за то, какой ты есть, а Залманом будут почтительно восхищаться с большого расстояния, пока не появится другой объект для восхищения. Он тебе завидует, но не может себе в этом признаться. Я уверена, что он придумал себе какую-нибудь отмазку в стиле “зелен виноград”.

- При чем тут виноград? – удивился я.

- Есть такая история про лису, которая, не имея возможности добраться до винограда, сказала “все равно он зеленый и кислый”. Скорее всего, твой брат тратит много сил, чтобы убедить себя, что ты грубое животное, целиком во власти своих инстинктов, что ты перестал соблюдать исключительно, чтобы есть свинину и спать с женщинами, и что мать и младшие дети тянутся к тебе, чтобы самим увязнуть в грехах. А так как сам он никого не любит, он даже не делает попытки их от этого удержать.

- И что мне с ним делать?

- А что с ним нужно делать? Ты его что, боишься?

- Уже нет.

- Ну и пусть живет как хочет. Не забывай, сколько ему лет, у него еще есть много времени, чтобы поумнеть. И потом ты, кажется, говорил, что его уже сватают.

- Ну, сватовство можно бесконечно долго обсуждать, прежде чем оно состоится.

- Так вот, пока вы живете в одном доме, можно постараться снять напряжение.

- И как?

- Постарайся не тыкать его носом в своё превосходство. Ты действительно превосходишь его по всем статьям, так не торжествуй над ним, а пожалей его. Глядишь, и злиться перестанет.