Город на Стиксе

Огромный джип, как добродушное животное, подчинялся малейшему указанию и тотчас замирал, лишь только я трогала тормоз. Он был умница. Осмелев, я прибавила скорость и ехала уже пятьдесят километров в час, и руль был легок, как пушинка. Бернаро это привело в восторг, вся его молчаливость исчезла, и он весело рассказывал, как скучал всю эту неделю.

— Можно, я поднимусь? — спросил он возле подъезда.

— Ни за что, — рассмеялась я, вывернулась из его цепких рук и юркнула в дверь.

Катастрофа, конечно, но мне было весело.

Как ни странно, после страстных поцелуев на фоне ночного Города, да еще после сказочного ощущения, которое оставила послушность железного зверя, текст пошел много легче. К утру я настучала двадцать тысяч знаков и подошла к третьей главе.

Он продолжал быть рядом, он жил в каждом моем слове, в каждой букве на экране компьютера. Так бывает, когда материал становится своим, а чувства и логика героя понятны и близки так, словно он — это ты. Вот и я в эти часы была им.

Для книги хорошо. А для меня?

— Эй, дорогая, опомнись!.. — пыталась я привести себя в чувство. И тут же слабо утешала, — в конце концов, все еще можно развернуть назад, обратить в шутку.

Глава седьмая Демарш Мендельсона

1

Через неделю Фрониус встречала Майкла Мендельсона. Мы не поверили, решили — псевдоним. Но на вопросы Жан- ки он прислал пространное объяснение о своей еврейской бабушке Мендельсон, которая приехала в Америку из Израиля покорять Голливуд, однако очень скоро вышла замуж, открыла кафе, где и просидела всю свою долгую и бесцветную жизнь. Я верю в говорящие фамилии, и это был недвусмысленный привет нашим матримониальным играм.

На первый взгляд, алабамский Мендельсон казался американцем «общего вида»: улыбчивым, высоким, несколько перекормленным, грузным и нескладным. Правда, улыбка на его загорелом лице жила своей собственной жизнью, отдельно от глаз, глаза были маловыразительные. Первое несоответствие заявленным параметрам вылезло уже в аэропорту: рост оказался не метр девяносто, а два (!) восемнадцать (!). Даже на каблуках высокая Фрониус не доставала ему до плеча. Но это был не единственный минус.

— Представь, он ничего не излучает! — шипела она мне в трубку, уложив жениха спать.

— Как ничего? Совсем?

— Совсем. На все вопросы — «да» и «нет». И смотрит на меня квадратными глазами.

— Так он устал — летел часов двенадцать.

— Больше — двадцать, четыре пересадки. И не лень!

— Да, припекло мужчину. Ну, вот, поспит и будет как огурчик. Что говорил-то?

— «I am fine» и «Pretty woman».

— Ты — pretty woman?

— Ну, а кто? Хотя пока не до пространных фраз. Он очень плохо понимает. Верней, я плохо говорю.

— Да ладно, установите контакт, и завтра будет легче. Чем ты его кормила?

— Картошка, курица, салат — стандарт номер один. Поел, уселся в ванну и уснул. Я еле разбудила. Надел халат и белые носки, и как улегся — храп на всю квартиру. Привез мне пачку чая и кольцо.

— Кольцо?!. Серьезно?! Быть не может.

— Сказал, что сделал выбор прямо в аэропорту. Когда меня увидел. Дурдом какой-то, как нас и предупреждали.

— Ну, подожди, ты присмотрись сначала.

— Лиз, белые носки — это диагноз. Он либо сибарит, либо ребенок. Я думаю, ребенок-сибарит. Смешной, нелепый, даже жалкий.

— Ну, на худой конец рассматривай как погружение в английский, причем бесплатное, и ехать никуда не надо. Потом. Не страшно с ним? Не страшно. Это плюс.

— Завтра вместе в Хохловку, ты обещала.

Так, благодаря американцу Мендельсону я внезапно отправилась в лучшее на земле место, где на небольшом плато в окружении воды притаился музей деревянного зодчества: сторожевые башни, колокольни и церквушки. Гуляя между ними по ухоженным тропам золотой осенью, мы быстро прояснили всю мотивацию поведения нашего гостя. Оказалось, он всю жизнь прожил с мамой, но мама внезапно скончалась, а что делать без мамы, Майкл не понимал. В его и без того скудной жизни вдруг образовалась пустота, которая усугублялась тем, что он не знал, как подойти к плите, что делать со счетами, а о хозяйстве имел самые смутные представления. Кратчайший способ решить проблему (объяснил Майклу знакомый) — это найти русскую невесту, которых, как известно, пруд пруди, и наш жених пошел на сайты. К концу прогулки выяснилось, что это уже третий визит Мендельсона в Россию. Первые две кандидатки Майкла отвергли, и он не понимает почему.

Мы шли цепочкой: Жанна, Мендельсон и я. Фрониус смотрела на скользящие по воде кораблики, Майкл — на Фро- ниус влюбленно-восхищенными глазами, а я читала эсэмэ- ски из Лозанны, которые шли косяком.

— Да-а-а, нужен переводчик, — не стесняясь, рассуждала Жанна, — своими силами нам тут не обойтись.

— Я словарь захватила, что нужно?

— А нужно объяснить, что в графе «поиск» он рассматривает не ту «весовую категорию». Он пишет там, что ищет девушку до тридцати. Ему не девушка нужна, а нянька. От сорока пяти как минимум, а лучше — пятьдесят и старше.

— А рожать?

— Еще детей? Тогда в довесок миллион, иначе не поедут.

Вечером с горя отправились в ночной клуб, где к нам