Город на той стороне (СИ)

  Утром стрельба около школы утихла, вместе с ней почти пропало радио. Над вокзалом поднялся столб чёрного дыма. После полудня ожила станция Серого Холма, и диктор не очень уверенно объявил "верным слугам королевы Эллин", что отряды наёмников-кетеков, кроме захвата телеграфа и вокзалов, обстреляли посольство Ордена, и в городе начались бесконтрольные стычки между лояльными силами, наёмниками - и альдарцами.

  Это значило для Рима, что в ближайшее время на улицах с его кетекской физиономией лучше в одиночку не появляться. Первый же встречный орденец пустит ему пулю в лоб и ничего ему за это не будет. Их в Мейнде наверняка было от силы два или три десятка, и не больше сотни, если считать всех слуг, сквайров, подмастерьев и вольнонаёмных альдарцев на службе Ордена, но Рим знал, насколько они ненавидят племя его деда. Лучше не рисковать.

   Они коротали время как могли. Дагур достал шахматы, и они с Римом разбирали этюды из газет. Меркара один раз присоединился к игре и, разбив обоих коллег в семь ходов, интерес к деревянным фигуркам потерял. Потом он попытался снова, уже в который раз рассказать о том, как провёл свою почти годовую комнадировку в Норнале, где, как волшебник, участвовал в строительстве новых стен столицы провинции. Норнал славился тем, что стоя на краю земли, постоянно подвергался нашествию тварей Амана, и что ночью лучше не выходить из домов.

  Но и Римуш, и Дагур, уже десятки раз слышали эту историю. К тому же сам Дагур так же ездил на эту эпохальную стройку. Они вежливо отшили коллегу, тот обиделся и пообещал больше не разговаривать. Обещание, разумеется, не сдержал, и принялся листать оставленные в папке ведомости и листы посещения. Дагур попробовал было их у него отобрать и спрятать в несгораемом ящике, но ушлый волшебник быстро вскрыл замок куском проволоки, и снова принялся за своё.

   - Рим, ты не знаешь, куда делся Махуш Ракеш? - Меркара растёр тыльной стороной ладони осыпавшуюся с век красну на половину щеки. По традиции своего народа пертежец густо подводил глаза чёрной краской. Но то ли он это делал неправильно, то ли краска в Мейнде продавалась плохая, но подводка быстро осыпалась на его щёки, придавая ему вид то ли пьяницы, то ли демона. - Вы с ним вроде дружили.

  Рим на мгновение запаниковал и едва не выронил фигурку всадника. Каждый раз, когда кто-то упоминал о его знакомстве с княжичем дан Ракеш, ему казалось, что собеседник пытается влезть во что-то личное, только его, потоптаться там грязными сапогами и вытащить это на всеобщее обозрение и осмеяние.

  Он мигнул. Меркара ждал ответа. На смуглом лице пертежца не было и тени насмешки, а тёмные глаза смотрели прямо на него. Дружба Рима с Махушем не была секретом, а остальные дела были только их делами.

  - Не знаю. Он передо мной не отчитывается. Возможно, уехал с отцом куда-нибудь.

  Меркара приподнял брови.

  - Неужели князь Ракеш предусмотрительно увёз сына перед всем этим?

  - Вряд ли, - вместо Рима ответил Дагур. Он поднялся на ноги и подошел к дальнему окну, из которого был виден школьный парк. Около вокзала уже не стреляли, но зато там появились боевые машины ордена Белой Розы, личной армии королевы, а ожившая университетская радиостанция сообщила, что занятия приказом верховного магистра ордена приостановлены, и студентам следует оставаться в общежитиях или на своих квартирах. - Зачем ему участвовать в заговоре? Он ведь в фаворе у нашей королевы.

  Рим неопределённо кивнул. Махуш тоже так говорил. На мгновение он подумал, что если бы дан Ракеш на самом деле вывез сына перед мятежом, ему было бы спокойней.

  Ближе к вечеру, по радио передали, что восстание против светлейшей королевы Эллиан-Сарда подавлено, хавала Амазде, а проклятые мятежники, да обглодает их кости Аман, бежали из Мейнда. На кафедру зашел преподаватель этики Синах Макдара и сказал, что в городе уже "всё в порядке". Помявшись, Римуш попросил у рыцаря помочь ему добраться до дома, а Макдара легко согласился, что после участия в мятеже кетеков, крайне похожему на них коллеге будет небезопасно ходить по городу. В тени высокого и прямого, как копьё, рыцаря, Рим благополучно миновал два поста городского охранения и один - солдат короны под знаменем Белой Розы, занявших мост над Большим Каналом.