Город над бездной

– Чтобы мне не пришлось посылать запросы в твою бывшую школу, наш деканат и другие официальные инстанции, отвлекая людей от работы. И я, кажется, уже говорил, когда мы наедине, мне было бы приятней, если бы ты обращалась ко мне на ты и звала по имени.

– А не наедине – только на вы, и кланялась бы должное количество раз, – не могла не продолжить я.

– Поклоны вампирам отменили лет сто тому назад. Но на вежливом, уважительном обращении я, разумеется, буду настаивать. Ты пиши, Лариса, пиши. Быстрее закончишь – быстрее освободишься.

Просмотрела анкету. Действительно, вопросов много, но все они стандартные: описание места в социуме, не более. Когда кончались вопросы обо мне, начинались о родителях. И снова все то же: где родился, где учился, когда женился, кем и где работал… Переспрашивать, зачем ему это все понадобилось, смысла, видимо, не имело: Анхен либо отвечал на вопросы, либо нет, это я уже поняла.

– А если я не все помню?

– Пиши, что помнишь, с остальным потом разберемся.

Написала. Помнила я, как выяснилось, практически все, может, с местами папиной работы что перепутала, он их несколько поменял, ну так откуда мне точно знать, меня при этом не присутствовало.

– Закончила? – взглянул на результаты моих трудов. – Число, подпись.

– А подпись зачем?

– Чтоб мне было откуда ее срисовывать, когда документы подделывать начну, – ответил Анхен с глубоким вздохом. И посмотрел при этом, как водится, столь серьезно, что поневоле начала сомневаться: а вдруг не пошутил?

Но подпись, конечно, поставила. Он убрал анкету в свою сумку, больше похожую на небольшой чемоданчик, очень уж прямые были у нее углы и твердые стенки. Я такие прежде и не видела. Может, внимания не обращала, а может, и впрямь чисто вампирский аксессуар. Закрыв сумку, он взял ее за ручку, достал ключи из ящика стола и сообщил:

– Идем.

Пошла. Куда – спрашивать не стала, перед смертью не надышишься, а добрый доктор явно что-то темнит. Оказалось – на четвертый этаж, в то крыло, где располагалась лаборатория. Отпер одну из дверей ключом, завел меня внутрь и снова дверь запер. Прилива энтузиазма это у меня не вызвало.

– Садись, – указал на стул возле одного из столов.

Села. На столе пробирочки такие характерные, стеклышки в ряд, и даже мягкая подушечка со жгутом присутствуют. Он что, кровь у меня собрался брать? Медицинским, так сказать, способом?

– Анхен? – нервно обернулась на него.

– Не паникуй, ничего с тобой не случится. – Он поставил свой чемодан на стол, раскрыл, достал оттуда несколько запечатанных бумажных упаковок. Затем убрал чемодан вниз, спокойно уселся за стол, разорвал один из своих бумажных пакетов. Там оказался шприц, как я и опасалась. Не совсем такой, как я привыкла видеть, и я даже с ходу не сообразила, что в нем не так, но это был точно шприц.

– Анхен, что ты собираешься делать?

– Кровь твою пить посредством иглоукалывания, – он смотрел на меня с откровенной насмешкой, – руку выше локтя обнажи, пожалуйста.

Я взялась за пуговицу на манжете и поняла, что руки у меня дрожат. Прижала их к себе, не в силах выполнить его просьбу.

– Ларка, ты вот как врачом собралась становиться? Скажи мне честно, ты так сильно иголок боишься или вида собственной крови?

– Тебя, – ответила честно. Честнее некуда.

– Да я догадался. – Насмешка из его голоса пропала. Он встал, подошел ко мне сзади, начал тихонечко гладить предплечья, – успокойся, это обычный анализ крови, как в любой поликлинике делают, ничего более.

– Тогда почему его делаешь ты, а не любая медсестра в любой поликлинике? И зачем ты дверь запер?

– Дверь запер, потому что догадывался, что у тебя психоз начнется, и не горел желанием за тобой по всей больнице бегать. А делаю это я потому, что у нас несколько другие технологии исследования крови и результаты получаются значительно интереснее и информативнее. Тот анализ, что нужен мне, тебе ни один человек не сделает, так зачем им о нем и знать.

– Какие технологии? Дегустации?

– Лара, ты как младенец, честное слово! У нас работу с удовольствием никто не смешивает, я тебе, кажется, уже говорил. А дегустировать мне и без тебя есть чего, что по ту, что по эту сторону Бездны. Постарайся успокоиться. Это дело одной минуты, даже меньше. И сразу пойдешь домой. Давай помогу закатать рукав.

Его пальцы легко-легко скользнули вниз по моей «обреченной» руке – даже не ласка, но почти намек на нее. Отвели в сторону мою вторую руку. Расстегнули пуговку на манжете. Очень нежно, почти интимно, подняли рукав к самому плечу. То, что он делал, действительно лучше описывалось словом «обнажи», нежели «закатай».

Я сидела, завороженная невесомыми касаниями его пальцев, уже не в силах понять, чего же я больше боюсь: того, что он может со мной сделать, или того, что он перестанет касаться моей обнаженной кожи и никогда и ничего уже со мной не сделает.