Город небесного огня

Эмма вытащила из-за пояса нож и, почти не целясь, метнула. Фея подняла щит, но нож, пролетев у нее над головой, рассек привязанную к крыше веревку. Упав, ножницы вонзились в плечи феи, и та забилась в судорогах.

– Хорошая работа, Эмма, – сдержанно похвалила Хелен. – Идем…

На перекрестке дорогу им преградили трое Помраченных. Они были в красном – цвет, который Эмма возненавидела после нападения на Институт. Дети спрятались за Джулиана и замолчали.

Хелен вскинула арбалет и выпустила стрелу. Один из Помраченных пошатнулся, но не упал. Джулиан свободной рукой потянулся к клинку. Эмма нащупала рукоять Кортаны… и услышала свист. В воздухе пролетел крутящийся предмет и врезался в горло Помраченного, брызнула кровь; Помраченный рухнул навзничь. Сюрикен, вспомнила Эмма. Это оружие называется сюрикен, им рассказывала о нем Кейт, которую тоже обратили, и даже показывала, как правильно метать остро заточенную «звездочку».

Еще два сюрикена вонзились в грудь Темным охотникам; теперь путь был свободен.

Эмма повернулась и увидела худощавого Сумеречного охотника в темной одежде.

– Брат Захария? – изумилась Хелен.

– Что там происходит? – прохрипел Магнус. Так плохо ему еще никогда не было… ну, может быть, в начале позапрошлого века, когда он попал в зыбучие пески. С улицы доносились крики.

Люк прижался лицом к узкому окну:

– Свет… Какой-то свет с башни… Не видно…

– Ну-ну, – сказал Магнус и впервые за последние несколько дней улыбнулся.

Люк удивленно посмотрел на него, а потом хлопнул себя пятерней по лбу:

– Неужели Конклав…

– Конклав? – язвительно переспросил Магнус. – Не рассчитывай, они сюда не придут. Дочь Джослин, это она.

Люк пришел в ужас:

– Клэри? Нет. Ей не следует здесь находиться.

– А разве ты не заметил, что она всегда находится там, где ей не следует быть? – изрек Магнус. – И она не одна. Тут вся их компания. Мой…

Он не договорил, услышав скрип двери. Как же ему все это надоело… Наверняка Себастьян пришел убить их. Он закрыл глаза, не желая видеть паршивца.

Но это был не Себастьян. Магнус на миг забыл о своей немощи. Над ним склонился Алек. Глаза Алека были огромные, синие, и в них застыла мука.

– О, мой Алек, – прошептал колдун. – Ты пришел спасти меня. Я так тронут.

* * *

По мере их приближения к центру народу становилось все больше. Нефилимы сражались с Помраченными, были здесь и фейри, но те двигались вяло, так как рассыпанная по всему городу соль вперемешку с могильной землей и ножи из кованого железа сделали свое дело.

На Помраченных ни соль, ни земля не действовали, а ножи – если только были пущены в ход Сумеречными охотниками. Гард был залит кровью.

Тавви проснулся и плакал, но его плач терялся в шуме битвы.

Хелен выглядела ужасно: она была полукровкой, и защита против фейри начала на нее действовать.

Их догнал брат Захария – просто Захария напомнила себе Эмма и тут же подумала: а может, все-таки брат? – и повела вперед, время от времени пуская в ход меч.

Эмма горела желанием опробовать Кортану в деле: ей хотелось отомстить за родителей, за отца Джулиана, который теперь, возможно, сражался против своих бывших собратьев на соседних улицах, за Марка, которого отдали Диким охотникам, но она не могла оставить Джулиана и детей. Она слишком многим была обязана Блэкторнам, и особенно Джулсу.

Наконец они поднялись по ступенькам, ведущим к массивным дверям Зала Соглашений. Вход в Зал охранялся. Эмма узнала женщину с татуировкой кои. Диана Рэйбёрн – она запомнила ее имя.

– Скорее, сейчас мы закроем двери, – сказал плечистый нефилим. – Но внутрь допускаются только дети, – обратился он к Хелен и Захарии.

– Хелен… – Голос Дрю задрожал.

– Всё в порядке, – с трудом выдавила улыбку девушка. – Это самое безопасное место в Аликанте. Видите, по ступенькам рассыпаны соль и могильная земля, чтобы отпугнуть врагов?

– И железо под каменными плитами, – кивнула Диана. – Инструкции магов Спирального лабиринта соблюдаются до последней буквы.

При упоминании Спирального лабиринта Захария глубоко вздохнул, присел на корточки и заглянул Эмме в глаза.

– Эмма Корделия Карстэйрс… – Он казался и молодым и старым одновременно. – Ты должна быть со своим парабатаем, – сказал он, внимательно изучив ее лицо. – Иногда храбрость проявляется в том, чтобы отказаться от битвы. Ты должна защитить их, а месть… Еще успеешь отомстить.

– Но у меня нет парабатая… и откуда вы…

Один из нефилимов, охраняющих вход, закричал и упал: из его груди торчала стрела с красным оперением.

– Всем в укрытие! – крикнула Диана.

Эмма почувствовала, как ее хватают и буквально запихивают в зал; она повернулась, чтобы в последний раз взглянуть на Захарию и Хелен, но было уже поздно – створчатые двери захлопнулись.