Город-невидимка

— Зато, — подхватила Саша, — говорят, здесь иногда пропадали люди. И некоторые из них, возвращаясь, рассказывали, будто побывали в Китеже. Иногда они приносили с собой какие-то предметы, но они тут же превращались в камни. Случается и наоборот: в окрестностях Светлояра появляются люди в старинной славянской одежде и расплачивающиеся новыми, не истертыми, серебряными монетами времен татаро-монгольского нашествия. А еще над озером иногда проплывает тихий звон — это звук Китежского колокола…

— Послушайте, — вдруг произнес Северин. — Мне кажется, и вправду что-то слышится…

В зное летнего дня и вправду что-то едва уловимо звенело.

— Или колокол, или комары, — усмехнулся Глеб. — А вообще святое место, которое открывается только праведникам, часто появляется в легендах самых разных стран и религий…

— Но если мы не праведники, то как туда попадем? — Динка, закусив стебелек клевера, с интересом смотрела на друзей.

— А как раз поэтому мы войдем с черного хода! — объявил Ян.

Он подошел совершенно неслышно, и Александра вздрогнула, когда ее вдруг накрыла его черная тень. Забавно, их проводник в священный град Китеж менее всего походил на праведника.

Глава 3 Врата открываются

— Эй, шаман! — позвал в пространство Глеб, уверенный, что тот его прекрасно слышит.

В рощице было тихо, и только со стороны озера доносились голоса.

— Шаман! Если ты не появишься сейчас, можешь вообще не появляться! А еще попрошу у Яна амулет помощнее — и близко не сунешься!

Глеб не был уверен, что угроза сработает, но попробовать, разумеется, стоило.

— Да здесь я, здесь, однако. Чего раскричался? Шумишь, старого шамана пугаешь! А чего кричать? Чего пугать, однако?.. — послышалось знакомое бормотание.

Шаман — все такой же, в меховой парке с капюшоном и с косичками, на концах которых болтались костяные фигурки, — невозмутимо сидел на корточках под березой.

— Появился-таки, — Глеб метнул в сидящего острый, как кинжал, взгляд. — Ну а теперь рассказывай, как на мне вампиришь.

Старик поспешно затряс головой, попутно пытаясь изобразить на хитром, сморщенном, как грецкий орех, личике выражение святой невинности.

— Что кричишь? Что старого шамана ругаешь? Знать не знаю, ведать не ведаю! Моя — старый, больной шаман! Не злой дух, однако! Злые духи кровь пьют, косточки мозговые глодают, а моя — нет! Никогда!

В ветвях молодого дерева заливисто пела какая-то птица, делая картину и вовсе сюрреалистической.

— Тебе что, нашего колдуна позвать? — спросил Глеб с усмешкой. — Если ты уж со мной разговаривать не желаешь?..

— Почему сразу не желаю! — шаман вскочил на ноги, однако чем больше он пытался изобразить простодушие, тем хуже у него получалось.

— Ну?

— Бедный я, однако! Несчастный! — старик обхватил голову руками и закачался, словно в великом горе. — Мясо-то мое давно сгнило, косточки трухой рассыпались!.. — он бросил быстрый взгляд на Глеба, проверяя произведенное впечатление, и застонал еще жалостливее. — Один был у меня дом — холм, что насыпан на мое бедное тело, да и тот срыли, бубен достали, косточки потревожили… Горе мне, однако, горе!..

Глеб вздохнул. Этот самый бубен и был их первым заданием, именно после этого старый шаман и привязался к нему, как заметил Ян, хвостиком. Только не похоже, что старик из-за этой утраты страдает. Сразу видно: рад-радешенек, что из-под земли выбрался и пиявкой к живому человеку присосался. А ведь и вправду вроде посвежел даже с тех пор, как впервые Глебу явился.

— Слушай, шаман, — прервал он заунывное нытье, — понимаю, у вас по обрядам нечто вроде театральных выступлений устраивать полагается, а у нас это не принято. В последний раз тебя спрашиваю: жрал ты меня или не жрал?.. Впрочем, можешь не отвечать, я и сам знаю.

— Ну так что, молодой шаман, — старик внезапно прекратил свое сольное выступление и заговорил абсолютно нормально, — ну, брал понемногу. Надо же мне как-то свой дух здесь поддерживать… Так ведь самую малость, тебе ничего, даже не заметно, а мне на пользу. К тому же кто тебе, кроме меня, совет даст?..

— Много ли ты давал мне советов, — махнул рукой Глеб.

— Давал, однако! И про друга, в котором зверь ворочался, предупредил… И про этого… черного вашего… Вот и сейчас совет дам. Хороший совет, дельный, ты послушайся!

— Да ладно торговаться, говори уж! — засмеялся Глеб.

— Не ходил бы ты, молодой шаман, в то место. Нехорошее оно, закрытое. Одно дело туда войти, другое — выйти, — глаза старика смотрели по-молодому пристально и зорко.

— Это и есть твой совет? — Глеб сорвал с дерева листик и задумчиво покрутил его в руках. — А даешь ты его потому, что обо мне печешься, или потому, что тебе туда за мной нельзя, а без меня здесь ты недолго протянешь?

— Умный, однако, — пробурчал недовольно шаман, — очень вы, молодые, умные пошли. Только по какой бы причине я тебя ни предупреждал, исход-то один! Вот и думай, молодой шаман!

Легкий ветерок пробежался по мягкой траве, а старика уже не было. Исчез, словно сквозь землю провалился. Но Глеб не удивился: это было вполне в стиле его спутника.