Город Низких Облаков

– Не хочу, – соврала она, наконец. Нельзя было слишком долго общаться с этим человеком. Тем более добровольно соглашаться на продление их общения.

– Ладно… – вздохнул мужчина и посмотрел вниз. – Тогда где пожелаешь провести время до грозы? У нас есть часа полтора, – он закрыл окно, намереваясь покинуть шалаш. – Единственный путь в твой мир – та сосна. Во время грозы, а точнее, пока громыхает гром, она существует сразу в двух мирах. Я не маг и не учёный, подробнее объяснить не могу, – он говорил на ходу, выходя из шалаша и начиная спускаться с дерева.

Алина не придала значения его словам, она просто следила за его ловкими быстрыми движениями и немного завидовала. Чем занять полтора часа она не знала, но точно было необходимо двигаться – мокрая одежда давала о себе знать, и следовало хоть как-то согреться.

Спускаться было сложнее, чем подниматься, и потому девушка вела разговор с Лёшей, притом, что сам он уже стоял на земле, а она только начинала свой спуск.

– Давай побродим около твоего дома и поговорим, – предложила она.

– Хорошо. Но ты начинаешь замерзать… – Лёша скорее не увидел это, а угадал или пришёл логически к такому выводу. – Давай посидим в моём доме у камина и поговорим?

– Ты мог разжечь камин, но вместо того, чтобы обогреть, ты потащил меня на этот кедр?! – возмутилась она, и даже перестала спускаться, чтобы посмотреть на мужчину.

– Только не говори, что жалеешь, что побывала здесь, – усмехнулся он. – Обратный путь покажется быстрым. Потерпи, будет тебе и камин, и горячий чай, если захочешь…

Девушка поняла, что у неё просто нет сил злиться на него и пререкаться с ним.

Алина устало кивнула, соглашаясь с Лёшей. Ближе к земле ветви стали более толстыми, и потому продвижение вниз ускорилось. Мужчина не торопил. Медленно, но верно девушка всё же достигла земли.

***

До дома шли молча. Так же молча мужчина развёл огонь в камине, расстелил на полу одеяло и жестом предложил девушке сесть поближе к огню. Сам он тоже уселся на край одеяла, вытягивая ноги с расчётом, что так джинсы быстрее высохнут.

– Почему ты молчишь? – спросила Алина, с наслаждением ощущая тепло огня. – Всё время что-то говорил, а теперь…

Девушка осеклась. Ей было куда спокойнее с болтливым мужчиной, чем с молчаливым. Его бархатный приветливый голос, по крайней мере, действовал успокаивающе. А молчание её пугало. От молчаливого человека, тем более такого, как этот, можно было ожидать чего угодно. Но он молчал вовсе не из принципа и не безо всякого умысла: просто ему больше нечего было сказать. Он ответил на её вопрос:

– Я так понимаю, что, если Эбба и горы тебя не убедили… – он вопросительно глянул на неё, тая слабую надежду, что сейчас она скажет, что верит ему и он может не продолжать развивать свою мысль.

– Да, не убедили… – кивнула Алина, разрушая его слабую надежду.

– Тогда мне нечего больше добавить… – он улыбнулся то ли грустно, то ли нежно. – Но если тебе что-то интересно обо мне или о моём мире, то спрашивай.

– А если не совсем о тебе и твоём мире? – спросила она.

– Всё равно спрашивай. Тебе ведь не нравится, что я молчу. Спрашивай, а я постараюсь ответить… – он дружелюбно посмотрел на неё.

Алина мысленно удивилась его спокойствию и непоколебимости: всё, что он делал, было зря. Он напрасно притащил её сюда, напрасно выслеживал и напрасно рассказал о себе. Но всё это никак не отразилось на его благодушном отношении к ней. Ей даже стало немного совестно, что она чуть было не начала снова бояться его.

– Кто те люди, что пришли в мой дом? – спросила она.

Лёша улыбнулся: он прикинул, что это правильный вопрос, который лишний раз поможет ему доказать, что мир не так прост, каким представляется людям из Алининого мира.

– Это весьма странный народец, – начал он. – Тебе знакомо слово «подёнки»?

– Скорее нет, чем да, – ответила девушка.

– Это насекомые, – просветил он. – Однодневки.

– Эти люди тоже живут один день? – удивилась девушка.

– Нет, не совсем. Они помнят только один день.

Алина вопросительно подняла бровь и переспросила:

– Они не вспомнят того, что было двадцать четыре часа и одну минуту назад.

– Нет, не совсем так. С восходом солнца они забывают прошлый день, как ненужную и лишнюю информацию. У них есть долгосрочная память: они помнят свои имена, помнят, наверно, какие-то крупные и важные вещи. Но это скорее на уровне инстинктов. В основном они опасны ночью, так как знают, что скоро рассвет и они рискуют не выполнить задание, на которое они наняты. В их работе главное нюх. Они берут след и ищут жертву. С рассветом они забывают всё: и запах, и смысл своего присутствия в данном месте и в данное время. Сама понимаешь, грамоте они не обучены, так бы могли записывать себе в блокноты что-нибудь…

– То есть, они не опасны?