Город Отверженных

За те дни, пока они направлялись неведома куда, бедняжка не раз становилась «забавной зверюшкой» для этих уродов. Стоя на коленях, облаченная в одни тряпки, чуть живая, доведенная до крайности, с исхудавшими боками и торчащими ребрами, она выпрашивала у них еду. А эти сволочи, потеряв к ней всякий интерес, за жалкие подачки заставляли бедняжку всячески унижаться – ползать по земле словно червь, лаять как собака, лизать им сапоги и много чего еще ужасного и постыдного…

Лишь мельком припомнив все эти жуткие страдания и унижения, которые за те дни стали для неё нормой, девочка в сердцах благодарила Небеса, что конечным пунктом их «путешествия» стал Город Отверженных. Именно здесь она намеревалась обрести покой и избавления от всех мук и страданий…

Но когда, мешок, ставший ей Родным Домом, вдруг затянули потуже и перекинули через каменные перила моста – она вдруг испугалась.

- Неужели это конец?! Нет! Не может быть! Не хочу! Я не могу вот так просто умереть! Ведь я… я… Спасите, хоть кто-нибудь - умоляю Вас… - силилась закричать в голос девочка, но силы давно покинули её.

- Спа-си-те-е-е! – прорезался у малышки голосок, в тот самый момент, когда мешок сорвался вниз.

Ударившись о водную гладь всем своим хрупким тельцем, бедняжка потеряла сознание. Она явственно ощущала всю холодность смертельных объятий, что сковывали ей Сердечко и губили Душу. Но она не могла ничего этому противопоставить. Отдавшись на Волю Судьбы, малышка окончательно сдалась…

Еще каких-то пару мгновений, и она умерла.

Но тут, словно Рыцарь в сияющих Доспехах, как из ниоткуда к ней бросается незнакомый ей человек. Кем он являлся – она не могла знать. Лишь его горячее прикосновение ладоней, тяжелое надрывное дыхание и теплота, исходившая из самого сердца – на грани жизни и смерти смогла уловить девочка…

Именно с того самого момента, даже не зная кем он был, даже находясь в бессознательном состоянии, в её нежное, чистое Сердце закралась Мысль – отблагодарить своего Спасителя…

Но сейчас, оказавшись снова одна на Перепутье Судьбы, она винила себя за всё произошедшее. Не над своими седыми волосами рыдала девочка, как могло показаться ранее, а над сломленными Жизнями своих друзей.

Готовая упасть на колени и рвать на себе остатки волос, перед глазами Миры вдруг всплыл совсем недавний короткий диалог с юношей, для которого она стала Источником Всех Бед.

«Крайне глухо, сквозь боль, что не утихала на протяжении всей ночи, где-то около полудня от сна очнулся Сажен. Еле продрав красные от жуткой усталости глаза, паренек протянул ладони к опухшему от многочисленных синяков и ушибов лицу. Удивившись тому, что обе они оказались перевязаны тряпьем по локоть, он тяжело вздохнул. Не способный и пальцем пошевелить, юноша повернул голову в сторону, как ему казалось девочки, которой и был обязан столь нежной заботе о его ранах.

- Спа-си-бо, - сквозь боль чуть слышно проскрипел паренек, приметив Миру, сидевшую к нему боком на сырой земле рядом с выходом из шалаша.

Девочка казалась крайне задумчивой, если не сказать больше – опечаленной. Подобная картина заставила паренька принять на свой счет её тяжкие размышления. Попытавшись подняться, он встретился с очередной проблемой. Всё тело, с ног до головы, также находилось в повязках. Сквозь боль улыбнувшись уголком рта, Сажен оставил всяческие попытки пошевелиться.

- Я знал, что ты меня не бросишь… - прошептал он спустя некоторое время, за которое не сводил пристального взгляда со своей Принцессы.

Она так глубоко ушла в себя, что и не обратила внимание, что её Слуга уже очнулся и жаждет с ней общения.

- Даже после того, как посреди ночи, я оставил тебя, - договорил юноша, тяжело дыша, но ответа не последовало. - Прости меня Мира, в очередной раз я оказался последним негодяем…

- Это вовсе не так, - не подавая «видимых признаков жизни», отвечала девочка. – Не ты здесь во всем виноват, а - я!

- Поверьте мне, Моя Принцесса – я на самобичевании «сделал карьеру», поэтому даже не старайся винить во всем себя! – попытался отшутиться паренек, но оказался перебит диким возгласом.

- Замолчи! Это всё я! Я виновата! Да если бы не мой эгоизм, ты… Сира… Я.. – не могла найти подходящих слов малышка, резко вскочившая на ноги.

- Мира… - задергался юноша, желая, как можно скорее обрести контроль над телом, подняться на ноги, кинуться к малышке, обнять её, прижать к сердцу и разубедить настырное Дитя.

- Нет! Хватит! А-а-а-а! – завизжала малышка. - Перестань делать вид, что тебе не больно! Уж я-то знаю, какого это, когда над тобой издеваются, морят голодом, заставляют за еду исполнять самые гадкие приказы! Сидя в мешке, я через всё это прошла! Но ты… ты… Почему, даже зная, кто повинен в твоих бедах – мил со мной?! Да не появись я здесь, тебя бы не избили на Ярмарке… Сиру не постигла участь, пострашнее смерти… И коря себя за всё произошедшее – ты бы не кинулся в чащу в поисках смерти…

- Мира… О чем ты? – хотел было запротестовать юноша, но девочка, сгорая от гнева на саму себя, с силой вцепилась в свою шапочку и сорвала её, вместе с целой прядью седых волос.