Город оживших снов

Перед глазами словно стоял туман. Я и сама не помню, как мы прошли через залы, вышли в холл, застегивала ли я пуговицы своей дубленки, или это сделали за меня… Очнулась я уже на улице, когда в лицо ударил порыв холодного ветра.

Горсть снежинок упала на губы и растаяла от жара кожи, растекшись по подбородку. Я осторожно слизнула талую воду. Она была чуточку, едва-едва сладкой.

Вот и кафе со стеклянной дверью и звонким колокольчиком. Народу полно. Но, к счастью, в самом углу как раз освободился столик, и мы сели за него.

– Что будешь? – спросил Артур, снимая серое полупальто.

– Ничего, спасибо.

– Ладно, тогда закажу на свой вкус. Тебе понравится, – пообещал он.

Я равнодушно пожала плечами и сняла дубленку, пока Артур делал заказ, и вскоре нам принесли имбирный чай и тарелку с яблочным штруделем, на котором медленно таял белый шарик мороженого, кокетливо приукрашенный шоколадной и апельсиновой стружкой. Стол был прозрачный, с двумя черно-серыми льняными салфетками и еловой веточкой в крохотной вазе – видимо, в честь Нового года.

– Ешь, тебе нужно подкрепиться, – сказал Артур, подвигая тарелку поближе ко мне.

Я отрезала крохотный кусочек лакомства, окунула в мороженое и положила в рот. Хрустящее тесто было в то же время таким нежным, что буквально таяло на языке, а сочетание горячего и холодного – пирога и мороженого – подчеркивало тонкость и необычность вкуса.

Мне так понравилось, что я не остановилась, пока не съела все.

– Ну а теперь рассказывай! – Артур поставил локти на стол и домиком сложил руки над чашкой, из которой поднимался легкий пар.

Я рассеянно взглянула в окно. Мимо проходили незнакомые люди, разговаривая и смеясь как в немом кино – ведь через стекло их голоса не долетали, и было видно только, как раскрываются и закрываются рты, как кривятся в мимике лица.

– Тебе это, конечно, покажется ерундой, – пробормотала я, теребя край салфетки, – но дело в моих снах…

Стараясь вспоминать как можно лучше, я рассказала Артуру о рыцаре, изредка поглядывая: не смеются ли надо мной. Серые внимательные глаза были серьезны. На одну из светлых бровей упала прядка из челки, и это смотрелось так трогательно и мило, что мне вдруг захотелось коснуться этих волос.

Артур слушал меня с напряженным вниманием, словно боясь упустить даже слово. Чай в его кружке остыл, мой, кажется, тоже.

Но вот рассказ был закончен, и мы помолчали.

– Похоже, этот сон что-то означает, – задумчиво произнес он, водя тонким пальцем по краю своей чашки. – Может, это история из прошлого, и все когда-то было именно так, как тебе приснилось?

– Но почему это снится мне? Что во мне особенного?!

Наверное, я сказала это слишком громко, потому что сидящая ко мне спиной девушка оглянулась, посмотрела на меня и, смеясь, зашептала что-то на ухо своему парню.

– Что в тебе особенного?! – Артур засмеялся и небрежным жестом откинул со лба непослушную прядь. – Ты шутишь. Или никогда не смотрела на себя со стороны. Ты самая загадочная девушка, которую я когда-либо встречал. У тебя морское имя и русалочьи глаза. Почему это я не удивлен, что невероятная история произошла именно с тобой?..

Я покраснела.

В первый раз представитель противоположного пола сказал, что я красивая, когда мне было лет пять. Это был незнакомый мальчик во дворе. Я тогда очень застеснялась и убежала. С тех пор мне удалось привыкнуть к мысли, что я нравлюсь парням. Это было даже приятно. Но таких слов мне еще не говорили.

Артур, наверное, тоже смутился, потому что опустил взгляд и отпил из кружки глоток остывшего чая.

– К тому же ты так похожа на девушку с портрета! Она вполне может быть среди твоих далеких предков. Ты светловолосая. В тебе есть латвийские корни? – спросил он, поперхнувшись чаем и откашлявшись.

– Кажется, нет. Отчасти польские.

– Польские тоже подходят! – с готовностью согласился он. – Орден меча воевал и с поляками за эти земли. Но самое главное… – Тут он таинственно понизил голос, так что мне пришлось наклониться к нему через стол, чтобы лучше слышать: – Самое главное то, что сохранилась легенда о ливонском рыцаре, полюбившем прекрасную девушку из лагеря своих врагов.

– Ну рассказывай! Рассказывай же! – Я подвинулась еще ближе, чтобы не пропустить ни единого слова.

Девушка, сидящая за соседним столиком, опять оглянулась, но сил терпеть уже не было, и мне вдруг стало безразлично, слышат ли нас окружающие и что они о нас думают.