Город падающих ангелов

Лоуренс Доу «Ларри» Ловетт являл собой образец утонченности в речи, манерах, одежде и светском обхождении. В детстве он мечтал стать концертирующим пианистом и в семнадцать лет совершил турне по Южной Америке, выступая перед маленькими аудиториями, но парализующий страх сцены заставил его отказаться от этой карьеры. Он окончил Гарвардский колледж и Гарвардскую юридическую школу. Потом он последовательно сменил ряд руководящих постов в компаниях, принадлежавших его отцу, – занимался нефтеналивными судами и пароходными линиями, но в пятьдесят лет вышел в отставку, выбрав жизнь, полную удовольствий и наслаждений, меценатство и освоение международного высшего общества. Пика своего социального успеха Ловетт добился в 1995 году, когда Диана, принцесса Уэльская, приехала в Венецию, чтобы открыть британский павильон на Биеннале, и пришла на ланч во дворец Ловетта, приведя с собой привычную свору газетных и телевизионных репортеров.

Вскоре после триумфального ланча с Дианой Ловетт открыл свой экземпляр журнала о «Неделе регаты “Спасти Венецию”» и обнаружил, что его имя стоит на втором месте после имени Боба Гатри.

Рандольф Гатри-младший был человеком очень высокого роста. Более того, он отличался массивным телосложением в том смысле, что, когда он шел – даже медленно, – казалось, что ему должно потребоваться еще несколько шагов, прежде чем остановиться. Сын преуспевающего нью-йоркского адвоката (его отец был тем самым Гатри из юридической фирмы Никсона – «Никсон, Мадж, Роуз, Гатри, Александер и Митчелл»), Боб Гатри обучался в школе Святого Павла, откуда был исключен за то, что подложил бомбу в одну из комнат общежития; затем он окончил Андовер в Принстоне и Гарвардскую медицинскую школу. Гатри был блистателен, напорист, мотивирован, сосредоточен и снискал репутацию человека, умеющего взять на себя ответственность, что делало его естественным лидером. Оборотной стороной, недостатком, была его склонность разрешать конфликты в конфронтационной, силовой манере, что привело к его уходу из советов многих корпораций. Медлительность властей Венеции страшно его злила, и от него не раз слышали фразу: «Венеция стала бы намного лучше без венецианцев» и еще одну: «Венецианцы – самые великие в мире иждивенцы». Всем было известно, что временами он публично запугивал и унижал своих подчиненных.

При личной встрече с Гатри Ларри Ловетт гневно возражал против изменения порядка их имен в списке. Когда Гатри впоследствии пересказывал этот разговор, он говорил, будто ответил Ловетту, что тот сам в этом виноват. Именно он, Ловетт, подрывал позиции Гатри, давая противоречивые указания сотрудникам и делая заявления от имени фонда «Спасти Венецию» без ведома Гатри. Гатри предупреждал Ловетта, что поставит его имя на второе место и в почтовых рассылках на бланках фонда, если тот будет упорствовать. Ловетт пригрозил отставкой, если Гатри это сделает, и Гатри уступил, чувствуя, что добился своего. Затем он предложил вернуть президентство Ловетту, но тот возразил, что у него нет времени на выполнение обязанностей, связанных с этой должностью, и к тому же ему не нужна юридическая ответственность.

– В таком случае, – сказал Гатри, – вы не будете в одностороннем порядке участвовать в церемониях открытия, произносить речей и не будете делать единоличных заявлений от имени фонда «Спасти Венецию», а также принимать медали или приписывать себе заслуги организации, если заранее не получите на все это моего согласия. Я с превеликим удовольствием отойду в сторону и дам вам быть большим боссом, но пока босс – я, вам придется подчиняться и ходить по ниточке.

Ловетт прожег Гатри возмущенным взглядом и ответил:

– Как у председателя у меня есть определенные прерогативы.

– На самом деле, – возразил Гатри, – как у председателя у вас нет ничего.

Гатри вручил Ловетту экземпляр правил внутреннего распорядка в «Спасти Венецию».

– Вот, взгляните на внутренние инструкции. Здесь вообще нет упоминания о председателе. Так что с этим все ясно. Президент является главным руководителем и единолично отвечает за деятельность фонда «Спасти Венецию». Когда вы приняли титул председателя по собственной инициативе – вы, который так обожает титулы, – титуловали себя полным нулем. Вы не существуете.

Очень немногие заметили охлаждение отношений этих двух людей шесть месяцев спустя на балу в Радужном зале в день пожара в «Ла Фениче». Вражда пока оставалась их частным делом.