Город падающих ангелов

Они открыли дверь в подковообразный кабинет и сразу ощутили резкий запах дыма. Паджаро включил фонарик и осветил тонкую дымку. Они прошли дальше по коридору мимо дверей индивидуальных лож к задней части зала. Они были рядом с королевской ложей, когда, заглянув через дверь в залы Аполлона, увидели густые клубы черного дыма, катившегося по ступенькам из ridotto; дым был настолько едким, что им пришлось прикрыть рот и нос носовыми платками. На стенах плясали отблески пламени. Они явственно услышали треск полыхавшего огня. Внезапно из дыма вырвались языки пламени. Развернувшись, они побежали по коридору, а потом наверх, в кабинет Бонаннини, чтобы позвонить в пожарную часть. Бонаннини замешкался со связкой, пытаясь найти нужный ключ. Паджаро увидел висевший на стене телефон, подбежал к нему, снял трубку и позвонил. Диспетчер сказал ему, что они уже знают о пожаре, и велел быстро спуститься вниз и открыть дверь пожарным. Когда они спустились на первый этаж, Бонаннини сразу выбежал из театра, а Паджаро метнулся в свою каморку, где взял пальто и берет. Потом, подумав, что в здании может находиться кто-то еще, он закричал:

– Пожар! Пожар! Есть здесь кто-нибудь? – Никто ему не ответил. Тогда он тоже покинул театр через сценический выход и выбежал на канал, ведущий к Кампо-Сан-Фантин. В девять часов двадцать одну минуту, все еще держа в руке включенный фонарь, Паджаро представился первому же полицейскому, которого увидел, и сказал ему, что он сторож «Ла Фениче».

Полицейский посмотрел на него с нескрываемым удивлением. Последние двадцать минут он изо всех сил колотил в дверь, требуя, чтобы кто-нибудь ее открыл.

– Где вы были все это время?

Кассон тоже снова и снова повторял это Паджаро в ходе примерно десяти допросов. Кассон не подозревал Паджаро в прямом соучастии, но предполагал, что сторож, возможно, отлучился, например чтобы поесть, покинув свой пост в критический момент. Паджаро клялся, что не покидал театр, что еду он принес из дома, хотя так и не мог вспомнить, что именно он взял – фрукты или сэндвичи. Однако его доводы не убедили Кассона. Он оставил Паджаро в списке подозреваемых в преступной халатности.

Относительно фотографа Бонаннини у Кассона подозрений не было. Ознакомившись с досье этого человека, Кассон не усмотрел в нем никаких мотивов преступления.

Первым подозреваемым для Кассона стал тридцатидвухлетний электрик из «Вьет» Роберто Визентин, которого никто не видел, когда он выходил из театра. То был четвертый день работы Визентина в компании «Вьет», но он хорошо знал расположение помещений театра, так как ранее в течение трех лет постоянно работал тут. Один из электриков в частной беседе высказал подозрение в отношении Визентина, рассказав о его исчезновении из раздевалки в восемь пятнадцать, когда тот сообщил, что пойдет выключать свет в театре. Кассон с пристрастием допросил Визентина и вместе с ним прошел по тому пути, по которому, со слов электрика, тот шел, выключая свет. Рассказ Визентина не противоречил показаниям других людей – он полностью соответствовал показаниям штатного электрика театра, который подтвердил, что просил Визентина выключить в театре свет, к тому же у Визентина не было никаких видимых мотивов. Кассон вычеркнул его из списка.

Теперь Кассон сосредоточился на Энрико Карелле, владельце компании «Вьет», и на его двоюродном брате Массимилиано Маркетти, двадцати шести лет от роду. Он заново перечитал протоколы их первых допросов. Оба говорили, что покинули здание в восемь тридцать и ненадолго задержались в соседнем доме, в баре «Театр “Ла Фениче”», чтобы выпить «Апероль шприц» с тремя другими электриками. Потом они на вапоретто поехали в Лидо, поужинать с подругой Кареллы; к ней домой они приехали в девять пятнадцать. Карелла показал, что в это время он был в Лидо; ему позвонил друг, который только что по телевизору услышал сообщение о пожаре в «Ла Фениче». Карелла рассказал о пожаре Маркетти и подруге; они вызвали водное такси и вернулись в Венецию.

В течение нескольких следующих месяцев Кассон вызывал всех семерых электриков на допросы – всех вместе и по отдельности, он ловил их на противоречиях, чтобы выяснить, шла ли речь о естественной забывчивости или об умышленной лжи. Кассон был непреклонен и неумолим. Он устанавливал за подозреваемыми слежку, прослушивал телефонные переговоры их родителей и подруг; он скрыто записывал их на пленку, когда они сидели в приемных комнатах в ожидании допросов. Только после всего этого 22 мая 1997 года, через шестнадцать месяцев после пожара, Кассон нанес удар.

Незадолго до рассвета полицейский наряд постучал в дверь квартиры в Джудекке, где Карелла жил с матерью и ее вторым мужем. В течение следующих четырех часов полицейские производили в квартире обыск, а потом велели Карелле сесть вместе с ними в полицейский катер. Такая же сцена разыгралась и в Сальцано, на материке, где со своими родителями и младшим братом жил Массимилиано Маркетти.