Город падших ангелов

– Один из покойных указал на виновного, – осторожно произнесла Мариза. – Перед смертью он открыл, что за его гибель отвечает Камилла.

– Камилла? – Рафаэль неудачно попытался скрыть потрясение. – Невозможно.

– Почему же? – спросил Люк. – Камилла – руководитель твоего клана. Она древняя и сильная вампиресса с очень дурной репутацией, к тому же она пропала. В Идрис на войну не пришла, с новым порядком не согласилась. Охотники почти год о ней не слышали… до недавнего времени.

Рафаэль промолчал.

– Если Камилла что-то замыслила, – предупредила Мариза, – то надо сообщить Конклаву. И лучше тебе вовремя все рассказать. Соверши акт доброй воли.

– Акт, – повторил вампир. – Как в театре…

– Рафаэль, – недружелюбно одернул его Люк. – Ты не обязан защищать Камиллу. Если она тебе дорога…

– Дорога? – Проекция Рафаэля сплюнула. Условного проявления эмоций хватило. – Я ненавижу ее. Просыпаясь по вечерам, желаю ей сдохнуть.

– Вот как, – деликатно отметила Мариза. – Тогда…

– Камилла руководила нами очень долго. Она была во главе клана, когда я стал вампиром. Пятьдесят лет назад. В Нью-Йорк она приехала из Лондона. Не прошло и нескольких месяцев, как она подняла руку на предыдущего главу. В прошлом году Камилла сделала меня своей правой рукой, а несколько месяцев назад я выяснил, что она убивает людей, пьет их кровь просто ради забавы. Нарушает Закон. Порой вампиры становятся преступниками, и ничто им уже не поможет. Однако убийца – вожак клана?! Ему полагается быть умнее и лучше подданных. – Рафаэль умолк, погрузившись в воспоминания. – Мы не волки, не дикари, не убиваем одного вожака, чтобы поставить на его место другого. Для вампира поднять руку на собрата, пусть он и преступник, худшее из преступлений. У Камиллы много сторонников, много приспешников, я побоялся биться с ней. И тогда я предупредил ее: пусть убирается прочь с Манхэттена… или обо всем узнает Конклав. Само собой, к Конклаву идти не хотелось: нефилимы обрушили бы свой гнев на весь клан. Утратив доверие, мы пошли бы под суд и опозорились перед собратьями.

Мариза нетерпеливо фыркнула:

– Есть вещи поважнее.

– Для вампира честь – вопрос жизни и смерти. – Голос Рафаэля чуть дрогнул. – Я поставил на то, что Камилла купится на угрозы. И она купилась, уехала. Оставалась загвоздка: Камилла не отреклась от власти, я не мог занять ее пост законно. Не мог сказать клану, почему уехал вождь, не объяснив истинной причины ухода. Пришлось соврать, будто Камилла отправилась странствовать по миру. Среди нашего брата страсть к путешествиям не редкость. Когда ты бессмертен, оставаться долгие годы на месте невыносимо, ты будто в унылой тюрьме.

– Сколько ты надеялся держать клан в неведении? – поинтересовался Люк.

– Сколько получится. Похоже, тайне пришел конец. – Отвернувшись, Рафаэль посмотрел в окно, на сверкающие в ночи огни.

Люк оперся спиной о книжную полку. Забавно, что книги на ней рассказывали почти только об оборотнях: ликантропах, нагах[21], кицунэ[22] и селках.[23]

– Ты удивишься, но то же самое она рассказала о тебе, – произнес Люк, не упоминая, правда, кому именно Камилла рассказывала о предательстве Рафаэля.

– Ее нет в городе.

– Похоже, вернулась, – сказала Мариза. – И крови людей Камилле становится мало.

– Ну что сказать? Я защищал свой клан, и, если Закон покарает меня, я смирюсь.

– Мы тебя карать не собираемся, Рафаэль, – успокоил его Люк. – Если только не откажешь в сотрудничестве.

Рафаэль посмотрел на него и Маризу. В глазах его пылал огонь.

– Ради чего?

– Мы хотим задержать Камиллу, – сказала Мариза. – И допросить: зачем она убила Охотников? Почему именно тех, конкретных Охотников?

– У вас, должно быть, умный план? – В голосе Рафаэля прозвучали одновременно любопытство и презрение. – Вампиры хитры, но Камилла – коварна.

– План есть, – признался Люк. – И в нем участвует светолюб, Саймон Льюис.

Рафаэль скорчил гримасу:

– Не люблю его. Если он и правда участвует в деле, я предпочел бы остаться в стороне.

– Ну, и кому от этого хуже? – намекнул Люк.

* * *

Вот же дура, зонтик не взяла!

Клэри злилась на саму себя. Моросящий дождь, о котором мать предупреждала еще утром, перешел в полноценный ливень. Протолкавшись через толпу курящих у входа в «Альто», Клэри с облегчением вошла в теплый бар.

«Тысячелетние катышки» вовсю отжигали на сцене: парни рубились на инструментах, и Кайл очень сексуально пел гроулингом. На мгновение Клэри преисполнилась гордости, ведь это благодаря ей в группу приняли нового фронтмена. И он не подвел.

Клэри осмотрелась в поисках Майи или Изабель – Саймон ни за что не пригласил бы их на один концерт вместе. Заметив стройную брюнетку, поспешила в ее направлении… и замерла на полпути. Не Изабель. Совершенно незнакомая женщина: подведенные черным карандашом глаза, строгий костюм с широкими плечами; незнакомка читала газету, не слушая музыкантов.

– Клэри! Сюда! – Обернувшись, она заметила Изабель. Та сидела за столиком поближе к сцене, в платье, сверкающем как серебристый маяк. Подойдя, Клэри устроилась рядом. – Под дождь попала?