Город падших ангелов

– Джейс! – пораженно взвизгнула демоница. – Держи ее, хватай… приказываю…

Джейс не стронулся с места. Посмотрел на Клэри, на Лилит. На свою окровавленную руку и снова на демоницу. Саймон попятился, и вдруг его согнуло пополам; он упал на колени. Отвернувшись от Джейса, Лилит приказала:

– Поднимайся, вампир! – Вернув себе самообладание, она приблизилась к Саймону: – Встань! Ты выпил кровь Джонатана, теперь отдай свою.

Попытавшись сесть, Саймон снова упал, и его вырвало. Кашляя, он плевался черной маслянистой жидкостью. Еще тогда, в Идрисе, кровь Себастьяна показалась ему похожей на яд. Лилит отвела ногу, желая ударить Саймона, и тут ее отбросила назад неведомая сила. В ночном воздухе над крышей разнесся крик. Не слова – клекот, похожий на совиный, полный чистейшей ненависти и гнева. Человек на такой неспособен. В уши Клэри будто вонзились острые осколки стекла.

– Оставь Саймона! – закричала девушка. – Ему плохо, разве не видишь? Ему плохо!

И тут же пожалела. Лилит медленно обернулась, глядя на Джейса холодно и повелительно.

– Я предупреждала, Джейс Эрондейл, – звенящим голосом произнесла демоница. – Не выпускай девчонку из круга. Забери у нее оружие.

Клэри забыла, что сжимает в руке нож. Она замерзла, пальцы занемели, но гнев – злоба на Лилит, на все – придала сил и вернула руке гибкость. Клэри бросила нож под ноги Джейсу. Тот непонимающе уставился на клинок.

Лилит утратила человеческий облик; губы превратились в тонкую красную линию, глаза почернели.

– Джейс Эрондейл, ты слышал меня, и ты мне подчиняешься.

– Подбери, – сказала Клэри Джейсу. – И убей – меня или ее! Выбор за тобой.

Джейс медленно поднял оружие.

* * *

Алек – с Сандалфоном в одной руке и хативарой[29] в другой – успел положить шестерых.

За свою жизнь он перебил множество демонов, однако сражение с сектантами пугало сильнее. Они нападали вместе, сплоченно, подобно жуткому серому приливу – жуткому, потому что двигались последователи культа молча, с необыкновенной силой и скоростью. И они совсем не боялись смерти. Алек и Изабель криками велели им отступать, но служители Лилит продолжали атаки безмолвной ордой, бросаясь на Охотников в самоубийственном безумии, как лемминги бросаются со скалы. Нефилимы пятились к большой комнате с пьедесталами, и на крики выбежали Джордан с Майей. Джордан – в обличье волка, Майя – как человек, выпустив когти.

Сектанты будто не заметили их появления – все перли и перли, падая один за другим под ударами стали и когтей. Хлыст Изабель рассекал воздух и плоть, разбрызгивая тонкие фонтанчики крови. Майя, ослепленная яростью, вошла во вкус – вокруг нее лежал уже добрый десяток поверженных сектантов. Ее когтистые руки по самые запястья обагрились кровью.

Вот один сектант кинулся на Алека, выставив вперед руки. Капюшон не давал разглядеть его лица, Алек не понял, мужчина это или женщина. Он просто вонзил противнику в грудь Сандалфон, и тот издал хрипловатый крик боли. Мужчина. Хватаясь за грудь, он упал; края дыры на толстовке занялись пламенем. Не в силах смотреть, что клинок серафимов творит с людьми, Алек отвернулся.

Спину полоснула резкая, жгучая боль. Позади Алека сжимал в руках зазубренный кусок арматуры еще один культист: без капюшона, мужчина, такой худой, что скулы чуть не протыкали кожу. Зашипев, служитель Лилит вновь атаковал. Отпрыгнув, Алек ударом ноги с разворота выбил оружие из рук противника. Тот попятился и, чуть не споткнувшись о труп товарища, бежал.

Секунду Алек колебался. Культист уже почти достиг двери. Надо его догнать, иначе предупредит остальных или приведет подкрепление. Но Алек устал, его вымотали убийства людей. Они, может, и одержимы, может, и не люди больше, вот только от этого не легче. Алека уже начинало подташнивать.

Что бы сказал Магнус? Известно что. Алек прежде бился с существами вроде сектантов Талто – все человеческое из них высосал демон-покровитель, оставив жаждущую крови оболочку, которая медленно умирала в агонии. Таких не спасти, не вылечить и не вернуть. Алек услышал голос Магнуса, как если бы маг стоял рядом: «Убивая их, ты даруешь им подлинное милосердие».

Заткнув за пояс хативару, Алек побежал за культистом – вылетел сквозь дверь в пустой коридор. Открылись двери дальнего лифта, и звоночек прозвучал в тишине тревожным сигналом. Из коридора в разные стороны вело несколько дверей; мысленно пожав плечами, Алек выбрал одну наугад.

Он оказался в лабиринте небольших комнат, едва заставленных мебелью: наспех возведенные стены из гипсокартона, из дыр вываливаются пучки разноцветных проводов. Клинок серафимов отбрасывал неровный световой рисунок. Уловив движение, Алек прыгнул на звук и, опуская Сандалфон, заметил красные глазки и серую шерсть. Маленькое тельце юркнуло в дыру у плинтуса. Алек скривился. Вот вам и Нью-Йорк, даже в совсем новом доме обитают крысы.

Наконец он вышел в просторную комнату – меньше, чем помещение с пьедесталами, но повместительнее предыдущих – и наткнулся на стену из окон, местами закрытых картоном.