Город пахнет тобою...

 Мы смеялись. Он веселил меня. Шли по улице и хохотали. Штефан рассказывал про одного из своих клиентов, показывал чуть ли не в лицах, а я хохотала, как ненормальная, иногда подыгрывая ему. Ты не дождешься больше ни одной моей слезинки! Тебя больше не существует! Я буду счастливой. Заставлю себя быть ею. Я хочу смеяться, как раньше. И ты больше не сможешь мне в этом помешать.

 На следующий день Штефан привез меня в полицейский участок. Накануне вечером я слышала, как он разговаривает обо мне с каким-то другом, просит помощи, объясняет ситуацию. Потом позвонил еще кому-то и еще раз объяснил, что вот в Германии застряла русская девочка, у которой украли документы, надо помочь. Последний звонок раздался в нашей квартире после полуночи, а рано утром он уже теребил меня и орал, что мы проспали, носясь по квартире полуголый.

 — Комиссар Хаммарберг? — улыбнулся Штефан, входя в кабинет начальника полиции. — Вам вчера должны были позвонить по поводу русской девушки.

 — Да, конечно, проходите, — жестом указал нам на стулья за столом толстый дядька, похожий на Спартака Мишулина.

 Мы со Штефаном скромно уселись с краю.

 — Дело в том, что у Марии были похищены документы и теперь она не может выехать из страны. Посольство требует справку, что, конечно же, закономерно, но общение с представителями власти в прошлый раз окончились неудачей. Мы хотели бы обратиться к вам за помощью.

 — Да, я понял, и отказывать мои коллеги не имели права.

 — Могли бы вы помочь? Девушка совершенно одна, у нее украли все вещи и деньги, и… Сами понимаете… — Штефан развел руками. Я сделала большие жалостливые глаза и торопливо закивала.

 — Вы можете подтвердить ее личность?

 — Да, конечно. Именно за этим я приехал сюда.

 Комиссар выдохнул и набрал чей-то номер.

 — Дитер? Зайди.

 В кабинете повисло молчание. Я глуповато улыбалась. Штефан блуждал взглядом по заваленным всяким полезным хламом шкафам. Комиссар Хаммарберг рассматривал мою персону.

 — А чем вы занимались в Германии? — заинтересованно спросил он.

 — Я журналист, — ответила совершенно спокойно. — Меня пригласили поработать, но с работодателем не сложилось. Обещали одно, на деле вышло другое. Мы расстались полюбовно. Потом я пару месяцев поездила по стране, посмотрела, сделала цикл репортажей для русского радио и телевиденья. Вы можете проверить все мои слова через Интернет. А потом у меня все украли, я попала в больницу, и вот герр Шолль любезно приютил меня у себя.

 В кабинет вошел крупный молодцеватый мужчина.

 — Сержант Глитш примет у вас заявление и окажет полное содействие, — кивнул в его сторону комиссар. — Дитер, оформи нормально всё.

 Тот улыбнулся. Надеюсь, у нас теперь все получится.

 Через четыре часа я вышла из участка, выжатая, как лимон. Сержант Глитш сначала допросил спешащего на встречу Штефана, а потом принялся за меня и так рьяно подошел к работе, что мне пришлось вместе с документами «потерять» кучу вещей и вспомнить все потертости «подаренного» Кау ноутбука. При этом я понимала, что если все это на самом деле начнут искать, будут опрашивать свидетелей и найдут таксиста, который меня привез на вокзал, то о Европе я могу смело забыть на ближайшие лет пять, при условии, что свалю раньше, чем выяснится, что я их всех обманула. Но я уже была ученая, спокойная и говорила с ним абсолютно уверенно. Получив вожделенную справку, я двинулась в наше консульство. Дитер еще заверил меня, что консул не имеет права отказывать. Ох, посмотрим, посмотрим.

 Консул на самом деле не отказал. Он просто меня не принял. Неприемные часы для населения. Я в сотый раз обругала наше представительство и убралась восвояси. Надо пообедать в городе и ехать к Штефану. Деньги в банке второй день лежат. Хоть не буду от него зависеть теперь, а то даже неудобно — чужой человек, а на меня свои кровные тратит.

 Приехав на Вёхлерстрабе, двенадцать, я удивленно задрала голову, осматривая высокое современное здание из стекла и бетона. Скромная табличка гласила, что оно целиком принадлежит рекламному агентству «Щольц и Друзья». Я зашла в большой современный холл, где толпился народ, и попросила сообщить Штефану Шоллю, что я, наконец-то, приперлась. Тон девушки меня смутил — он был таким подобострастным, а у меня разве что отпечатки пальцев не сняли.

 — Герр Шолль просил вас подождать. Чай или кофе? — вдруг засуетилась она. — Пройдемте в гостевую.

 — Кофе, — нервно дернула я плечом.

 — Сахар? Сливки? Американо? Латте? Какой вы хотите?

 — Латте, — все больше удивлялась я.

 Девушка провела меня в комнату с огромным мягким диваном. Включила телевизор и быстро удалилась. Я вздохнула, вытянулась на диване и принялась щелкать каналы. Телевизор две недели уже не смотрела.

 — Ваш кофе, — поставила она на журнальный стол напиток в большом бокале и тарелку со сладостями. — Герр Шолль скоро будет, у него переговоры.

 — Простите, а кем работает герр Шолль? — не выдержала я такого облизывания своей скромной особы.

 Секретарша округлила глаза, но быстро справилась с эмоциями и почему-то шепотом произнесла: