Город пахнет тобою...

 — Представляешь, — возбужденно затараторил он. — Биллу говорить нельзя еще целую неделю. Нет, ну можно, конечно, но в целом нельзя. Это такой кайф!

 Мы с Густи захохотали. Том на нас подозрительно покосился. Я взяла Билла за руку и крепко сжала. Ткнулась носом ему в плечо.

 «Как же я по тебе скучала».

 «Я знаю… Я тоже…» — обнял в ответ.

 Квартира находилась в самом центре Берлина и оказалась громадной. Пять комнат, огромная прихожая с холлом, большая кухня-столовая и три внушительных гардеробных. В самой маленькой комнате они с Томом хотели сделать студию, в самой большой — гостиную. Мебели, действительно, практически нет. Маленький диван, кресло, столик, мини-футбол, судя по драному целлофану, и огромная плазма в гостиной. На кухне — стол и три разных стула. В комнате Билла — невероятных размеров кровать и кресло в самом темном углу. На стене тоже висит плазма. И всё. Совсем всё. Ну разве что про эхо забыла, шугающееся по квартире вместе со мной, и откуда-то взявшийся кальян. Мальчики собирались «дунуть».

 — Как вы тут спите? — удивленно приподняла бровь.

 — Мы с Биллом на кровати. Георг и Густав приехали утром, и я пока не понимаю, как нас всех разместить. Мы сами только переехали, — пожал плечами Том. — За неделю обустроимся, все уже заказано, мелочи только остались. Я себе тоже такую кровать заказал. Но вот Биллу почему-то привезли, а мне нет.

 — Лицом не вышел, — рассмеялась я.

 Том фыркнул.

 Повсюду разбросаны вещи, причем и Билловы, и Томовы, и Георга валяются бесформенными горками в самых неожиданных местах. Одежда Густава аккуратно сложена в раскрытой сумке. Везде банки из-под пива и коробки из-под пиццы. Клянусь, в холодильнике нет ничего, кроме пива. О, нет, есть яйца. Видимо, в магазин ходил Густик, потому что Билл обычно покупает какие-то сладости, Том — много пива, Георг — полуфабрикаты, а Густав умеет готовить несколько видов омлетов. Вспомнила всегда полный холодильник Штефана и загрустила. Привет, гастрит, не могу сказать, что я по тебе скучала.

 Ночь была шикарной. Густав откуда-то извлек яичный ликер, от чего я пришла в дикий восторг. Том притащил консервированный ананас. Заказали несколько пицц и много суши. Ожидание коротали за пивом и глупыми байками, потягивая душистый кальян, подозреваю с чем-то не совсем законным, судя по тому, как через некоторое время мы все начали нездорово хихикать. И только Билл не пил и не курил, из-за чего капризничал и вредничал. Я уютно устроилась в его объятиях и цедила ликер, млея от удовольствия. Он целовал меня в шею, мусолил мочку уха, и забирался под широкую футболку, которую с барского плеча мне пожаловал Том в качестве домашнего платья. Одна его рука лежала на моем животе, вторая незаметно теребила грудку, прячась под тканью. Мы очень много смеялись. Я смотрела на закатывающегося от смеха Георга, на Густава, который с серьезной миной издевался над Томом, на Тома, хохмящего над Георгом, потому что он никогда не решался подкалывать Густава, и думала, что жизнь по-настоящему удалась, быть слабой не так уж плохо, как предсказывал мне разум. Я все узнаю попозже, ребята все расскажут в подробностях, и, боюсь, ни по одному разу, но сейчас не хочу. Мне хорошо, я абсолютно счастлива, спокойна и умиротворена. Как будто не было этих кошмарных трех недель, не было слез и безысходности, отчаянья и желания умереть. Рядом любимый мужчина, и пока не знаю, что побудило его обидеть меня, он обязательно объяснит это. Потом. Сейчас я хочу пить яичный ликер, нежится в его объятиях, курить кальян, есть пиццу и слушать болтовню наших друзей. Мой маленький персональный рай, в который я смогла вернуться.

 Окна были плотно закрыты блэкаутами — шторами из светонепроницаемой ткани, поэтому нельзя понять, сколько сейчас времени, день ли на улице или ночь. Лишь полоска света из приоткрытой двери говорила о том, что остальная квартира залита солнцем. Мы спали вчетвером — я между близнецами и Георг по другую сторону от Тома. Правда, Георг все время сдергивал с Тома одеяло, тот мерз и лез под наше одеяло. А лежать между двумя горячими мужчинами, которые жмутся к тебе, оказалось несколько жарковато.

 — Том, — капризно протянула я, кое-как выбираясь из-под конечностей братьев, которые они все сложили на меня. — Я из-за вас сварилась. Билл лежит на самом краю, того гляди свалится. Билл, скажи ему.