Город пепла и грез

И никто не даст гарантий, что Посредник вообще знает, где находится база камкери.

Я опустил голову и уставился в пол, пристально разглядывая тонкие швы и заклепки.

Сейчас мне стоило думать о Падальщиках и «Цикуте». Собирать по крупицам план, но…

Я никак не мог найти покой во сне: странные и пугающие видения о смерти Канарейки мучали не хуже раскаленного сцила, приложенного к открытой ране. Они повторялись снова и снова, упорно врывались в мою жизнь и калечили рассудок. Енот тоже потерял покой, чувствовал мое напряжение, все время дергался, смотрел на меня пристально и искал ответы.

Мысленно спрашивал, жива ли она, дышит ли еще.

Откуда мне было знать?

Герант, связанный со своей женщиной, не мог ничего утверждать — только верить в лучшее. Я же стоял у той черты, где веры уже не осталось — лишь глупая тусклая надежда.

Я знал, на что способна Флоренс, и как человек, который ее обучал, знал, где ее предел. Не физический, нет. В этом плане несносная птица могла дать фору многим моим воспитанникам.

Но ее сознание, подточенное бесконечной войной с самой собой, своим зверем и противоречиями, могло сломаться быстрее тела.

Ты волнуешься? Это очень странно.

Я за нее отвечаю. Она мой человек, моя ответственность.

И только поэтому? — голос сестры кружился вокруг меня как стервятник. Выжидал, когда можно будет уколоть больнее. — Или ты боишься, что придется пристрелить ее, как Артоса? Ведь такова задача магистра — следить за поехавшими подчиненными и нажимать на курок. Ты в этом хорош, правда. Нести смерть куда проще, чем любовь.

Обезумевшей Флоренс уже не поможет моя любовь.

А если все обойдется, то поможет? Ты исцелишь ее душу, возьмешь на себя обязательства? Это так романтично! Пристрелить или полюбить. Главное успеть вовремя.

Я не мог сдержать усмешку.

Не пытайся вытащить из меня признание.

Сестра в моей голове звонко расхохоталась.

Ты можешь молчать, но я твою сущность знаю. Ты испуган до смерти и не можешь закрыть глаза, потому что видишь ее кровь на своих руках. Милое, преданное создание, влюбленное в чудовище. Чудовище, убивавшее людей по приказу, но испуганное и сломленное одним паршивеньким кошмаром. Даже не знаю, что из этого смешнее. Мне стоит напомнить, как ты отреагировал на ее первое признание в любви? Ты обещал пустить ей пулю в голову!

Я не могу забыть, у меня мозги так устроены.

И тогда тебя кошмары не мучили, — ликование в призрачном голосе хлестнуло меня по лицу ледяной плетью. — В первую же неделю ты отправил ее на верную смерть, чтобы только избавиться от «приставучей девки», а сейчас дрожишь и мнешься. Что изменилось, Палач?

— Снижаемся, — скомандовал Бардо. — Сядьте, вашу мать, и пристегнитесь.

***

— У них корыто еще старше нашего, — ворчал капитан. — Нет защитных и маскировочных полей. Если Падальщики следят, то разорвут их на ошметки.

Он набрал на приборной панели несколько команд, и внешний мир смазался и приобрел насыщенный голубовато-серый оттенок. Маскировка — полная дрянь, но оставалось надеяться, что технологии на этом богом забытом куске камня остались в зачаточном состоянии.

Стоило только включить защиту, как преследователи растерялись и оторвались на добрый десяток миль.

— Как они вообще нас нашли? — спросил Герант. — Это же ребятня какая-то!

— Посредник может посылать сигнал? — Бардо резко рванул корабль вниз и теперь плавно скользил между колонн, из которых когда-то вытаскивали пыльцу. Они напоминали решето, высотой не меньше трех миль и в милю диаметром. Хорошее прикрытие, если маскировка подведет.

— Я сразу удалил передатчик.

— Уверен, что он был всего один?

Мы с Бардо переглянулись.

Сканер мог не показать устройство, если оно меньше определенного размера. Посредник был нам нужен для признания, но Герант прав: это не решит нихрена, просто добавит деталей к общей картине.

— Оставим его здесь, пусть забирают.

Двоедушник одобрительно кивнул.

— Нам нужен Ключ, а в этом Посредник не поможет. Пусть катится на хер, мне будет спокойнее.

Губы Бардо растянулись в хищной усмешке.

— А я знаю, кто может верещать как девчонка, если надавить посильнее. — Рывок в сторону, и мы обогнули особенно крупную колонну, за которой начиналась голая, выжженная земля. Капитан заставил корабль зависнуть в воздухе и медленно опустил его вниз. Пол под ногами мелко завибрировал, когда «лапы» коснулись земли.

Герант вмиг помрачнел, а желтые глаза опасно сверкнули из-под густых бровей.

— Буря пропал вместе с ними.

— Поспорим, что этот дерьмопринц еще жив?

— Если так, — двоедушник встал и проверил, надежно ли закреплен клинок, — то я бы поговорил с ним лично. И какого черта мы тут сели?

— База Падальщиков под землей, — сказал я. — В бывших пыльцовых шахтах.

Герант поморщился и закатил глаза. С выражением тихой скорби он бросил взгляд на основание колонны, где темнел узкий проход внутрь.

— Почему все злодеи всегда лезут под землю?

— Вот у них при встрече и спроси, — хохотнул капитан. — Держим связь. Я не останусь на одном месте — маскировка не безупречна. Может, узнаю, что станется с нашими преследователями.

— Только не лезь в неприятности, я тебя умоляю!