Город Перестановок

Земански вывела на экран избранный пункт входа: пустующий луг на одном из экваториальных островов планеты Ламберт. Репетто обнаружил в ближайшем сообществе команду учёных: диапазон исследуемых ими идей был шире, чем у большинства групп, поэтому он считал, что у этой команды есть шанс оказаться восприимчивее к элизианским теориям.

— Пора пробовать воду ногой, — объявил Дарэм. Во втором окне он воспроизвёл сцену луга, затем на головокружительной скорости приблизил её к точке обзора посреди воздуха, так что вначале экран подёрнулся дымкой кувыркающихся молекул, а затем появились отдельные ячейки «Автоверсума». Вакуум между молекулами оставался прозрачным, а решётка обозначалась бледными линиями. Дарэм продолжил:

— Один красный атом. Одно крошечное чудо. Неужели это слишком большое чудо?

Мария смотрела, как по карте ТНЦ движется поток указаний: команда одному-единственному процессору переписать данные, составляющие микроскопическую порцию «Автоверсума».

Ничего не произошло. Вакуум остался вакуумом.

Дарэм негромко выругался. Мария отвернулась к окну. Город ещё стоял: Элизиум не распадался, как утративший правдоподобие сон. Но она чувствовала, что её прошибает пот: тело находилось на грани паники. Она не приняла по‑настоящему всерьёз слова Дарэма о том, что, разделив информацию с другими элизианами, они увеличат опасность, но теперь ей самой хотелось выбежать из комнаты, отвернуться от доказательств и не наращивать груз неверия.

Дарэм попытался ещё раз, но «Автоверсум» стойко держался своих законов. Красные атомы не могут спонтанно появляться из ниоткуда, это нарушило бы правила клеточного автомата. И если когда‑то эти правила были лишь несколькими строчками в компьютерной программе, которую всегда можно остановить и переписать, прервать или отменить, подчинить правилам с бо́льшим приоритетом, то теперь всё было иначе. Земански права — больше не существует строгой иерархии между реальностью и симуляцией. Цепочка причин и следствий замкнулась в кольцо или, скорее, завязалась в узел с неясной топологией.

— Ладно, — бесстрастно произнёс Дарэм, — план Б. — Он обернулся к Марии. — Помните, мы как‑то обсуждали изоляцию «Автоверсума»? Сделать его конечным, но лишённым границ… как поверхность четырёхмерного бублика?

— Да. Но он был слишком маленький. — Смена темы её озадачила, но отвлечься было приятно, разговор о старых деньках слегка успокаивал. — Солнечный свет тогда обходил бы кругом всю вселенную и через несколько часов снова вливался в систему. Планета Ламберт сделалась бы слишком горячей на очень долгий срок. Я пробовала разные трюки, чтобы поправить температурное равновесие, но ничто из правдоподобного не сработало, и границу пришлось оставить. Солнечный свет и солнечный ветер, проходя сквозь неё, исчезают, полностью удаляются из модели. А попадают в неё только…

Она вдруг остановилась. Поняла, что он попробует теперь.

Дарэм закончил вместо неё:

— Попадает лишь слабое тепловое излучение и малый приток атомов, как бы случайные потоки межзвёздного газа. Разумные граничные условия — лучше, чем система, по волшебству погруженная в идеальный вакуум. Но строгой логики в этом нет, и на уровне «Автоверсума» нет модели, которая точно воспроизводила бы происходящее. Это может быть что угодно.

Он вызвал вид на край «Автоверсума»; плававшие там атомы были так редки, что для поиска одного из них пришлось вызвать «Демона Максвелла». Программа, занимавшаяся подделкой правдоподобной межзвёздной среды, создавала атомы в тонком слое ячеек рядом с границей. Этот слой не подчинялся правилам «Автоверсума», иначе создавать атомы не удалось бы, но на соседние ячейки его содержимое влияло обычным образом, позволяя атомам крошечными ураганчиками проплывать сквозь границу.

Дарэм отправил субпроцессам творения атомов несложную команду, рассчитанную на то, чтобы затеряться в потоке существующих случайных запросов: поместить в определённую точку красный атом с заданной скоростью.

Сработало. Наколдованный атом появился в граничном слое, а затем перебрался собственно в «Автоверсум» точно по указке.

Дарэм отправил набор из тысячи подобных команд, и тысяча атомов отправилась вслед за первым; все двигались по идентичным векторам. «Случайный поток» перестал быть случайным.

Элизиум влиял на «Автоверсум» — они прорвались.

Репетто заулюлюкал. Земански загадочно улыбнулась. Марию затошнило ещё сильнее. Она надеялась, что «Автоверсум» окажется непроницаем, и тогда Элизиум, по симметрии, тоже может оказаться устойчив к взаимовлиянию. Два мира, противоречат они друг другу или нет, могли бы двигаться дальше по своим раздельным путям.

— Чем это нам поможет? — поинтересовалась она. — Даже если вы заставите эту программу отправить марионеток в далёкий космос, как их потом переместить на планету Ламберт? И как управлять их поведением, когда они там окажутся? Мы же всё равно не сможем добраться до них и манипулировать — это нарушило бы правила «Автоверсума».

Дарэм задумался.