Город Победы

– Подозреваю, что большинство любителей мутить воду принадлежит к Сотворенному Поколению, не Перворожденному, – ответила она. – Я всегда переживала из-за того, что Нашептывание – не идеальный способ и что некоторые – по крайней мере из числа Сотворенных – будут впоследствии страдать от самых непредсказуемых форм экзистенциальных затруднений, психологических проблем, порожденных их неуверенностью в том, каковы их природа и предназначение, и что подобные проблемы приведут их к предвзятому отношению к другим – тем, к кому, как им ошибочно кажется, относятся лучше, чем к ним. Достань мне список всех сомневающихся, – распорядилась она Букке, – я пошепчу им еще.

Во второй половине правления Букки Пампа Кампана сосредоточилась на задаче перевоспитания посредством шепота. Как мы увидим, осуществить ее ей не удалось. Так Пампа получила урок, усвоить который должен каждый творец, включая самого Бога. Как только ты закончил создавать своих героев, ты оказываешься связан их выбором. Ты более не властен переделывать их по своему желанию. Они – те, кто они есть, и они будут делать то, что будут делать.

Это то, что называется “свободной волей”. Она не могла изменить их, если они сами не хотели меняться.

Букка Райя I в течение двух десятилетий играл вторую скрипку при своем брате, однако, став царем, начал вести себя как прирожденный монарх. Если мы вновь обратимся к книге Пампы Кампаны, то узнаем, что в последующие годы его будут считать самым лучшим и самым успешным царем династии Сангама, первого из трех правящих домов Биснаги. Никто не помнит теперь о династии Шамбхуварайя, правившей в княжестве Аркот, да и могущество династии Редди из Кондавиду давно сошло на нет. А это были значительные территории, которые в течение нескольких поколений правителей находились под пятой у Букки. Ему принадлежал Гоа и даже часть Одиши или Ории. Его вассалами были заморины Каликута, а правители государства Джафна на Сарандибе, он же Цейлон, платили ему дань. Как раз в Джафну Букка и отправил в изгнание бывших принцев Ерапалли, Бхагавата и Гундаппу Сангама доживать свои дни под домашним арестом, под чутким присмотром солдат правителя Джафны, желавшего услужить императору Биснаги.

Это стало для Букки не только самым болезненным решением, но и самым большим просчетом. Ни одному правителю не понравится платить дань более могущественному монарху или признавать кого-то своим сюзереном. И потому, когда мальчики из Биснаги повзрослели, правитель Джафны начал тайно помогать им и наладил систему сношений – сначала на лодке через пролив, отделяющий Цейлон от материка, а затем на лошадях – с троицей их дядьев, Чуккой, Пуккой и Девом, которые тоже почти не скрывали своих имперских амбиций. Ночные всадники, все в черном, регулярно носились галопом в Неллор, Мулбагал и Чандрагутти и обратно, благодаря чему шестеро Сангама, трое обозленных племянников-подростков и их трое дядьев – бывших бандитов, исполненные горячих, смертоносных амбиций, могли выстраивать свои планы.

Неспособность разведки Букки развенчать назревающий заговор можно объяснить наличием всего одного отвлекающего фактора, имя которому Зафарабад. Возвышение султаната Зафарабад, расположенного к северу от Биснаги на противоположном берегу реки Кришна, стало для империи реальной угрозой. Загадочную фигуру Зафара, его первого султана, можно было так редко увидеть на публике, что люди начали говорить о нем как о Призрачном Султане и опасаться, что в Зафарабаде восстала из мертвых Призрачная Армия, уничтожить которую, следовательно, невозможно. Ходили слухи, будто принадлежащий Призрачному Султану трехглазый призрачный конь Ашкар разгуливает по улицам Зафарабада, словно принц. Букке было ясно, что султан Зафар строит свое государство по модели, заимствованной у Биснаги. Точно так же, как братья Сангама претендовали на родство с богом Луны Сомой, Зафар и его родственники провозгласили, что ведут свое происхождение от легендарного персидского Воху Мана, воплощения Благого Помысла, и даже пошли дальше, провозгласив Биснагу средоточием Ака Мана, Дурного Помысла, то есть противницей добра. Это означало никак не меньше, чем объявление войны, в пользу чего говорил и выбор названия государства – “Зафарабад” переводится как “Город Победы”, ровно так же, как и “Биснага”, однако в этом названии не содержится искажений. Назвав султанат одним именем с империей, его правитель явно продемонстрировал свои намерения. Призрачный Султан намеревался уничтожить Биснагу и занять ее место. Даже фигура магического трехглазого коня несла в себе вызов. Ведь если он существовал на самом деле, то был соперником небесного белого коня бога Луны, потомками которого, как всегда утверждали Хукка и Букка, не предоставляя при этом никаких доказательств, были их собственные священные боевые лошади.