Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

— Ну, – говорю, – вот тебе и еще одна аномалия.

Есть еще желтые огоньки. Может, оно как-то связано?

Ураганчик тем временем немножко притих, листья кружились уже не столь стремительно и как-то лениво. Приглядевшись получше, я заметила целых четыре тоненьких желтых лучика, на этом месте встречающихся – они медленно закручивались спиралью, и с каждым оборотом разгорались все сильнее.

— Ой!.. Нэйси... – Алиса рванулась.

— Погоди. – Я остановила ее, ухватив за руку. Давай посмотрим...

Желтые спиральные завихрения разгорались все ярче – в то время, как продолжение лучиков таяло, угасало. Вскоре мне начало казаться, будто перед нами странный клубок светящихся ниток – он вращался, уплотнялся, перепутывая лучики между собой и действительно превращая их в подобие клубка, пока нити истаивали, натягиваясь – будто потихоньку рвались от напряжения. А свет в центре клубка становился все ярче.

— Та-ак... – задумчиво протянула я.

Вот и он. Мы присутствуем при его рождении.

Желтый огонек.

Значит, я угадала.

Дэннер

Я расседлал и загнал в стойло Эмпидоклюса и, напоследок зачем-то обернувшись на темную размытую дождем дугу моста, направился к подъезду – как вдруг позади послышались чьи-то неровные, торопливые шаги. Я обернулся.

Та-ак, вот и продолжение галлюцинаций. Других предположений быть не может – она же умерла. Я, в конце концов, сам ее убил!

Но она, вопреки здравому смыслу, не желала таять в мокром сером воздухе, как и полагается порядочной галлюцинации. Она догнала меня и, судорожно ухватившись за мою куртку обеими руками, тяжело сползла на асфальт. Дыхание у нее было частым и поверхностным, как бывает при сильной кровопотере, темная коса растрепалась, ленточка вымокла, руки похолодели, по лицу плясали алые лихорадочные пятна. А вот и рана – на боку тонкое темно-коричневое платьице чернело расползающимся кровавым пятном. Дождевая вода на моей куртке покраснела – видимо, она все же зажимала руками рану по дороге. Лиф платья плотно обтягивал тоненькую детскую фигурку – совсем еще ребенок, лет тринадцать навскидку.

Я подхватил ее на руки и почувствовал, как слабеющие окровавленные пальцы, пытаясь ухватиться, скользнули по плечу.

— Дэннер... – едва слышно прохрипела она. – Вы меня помните, Дэннер?.. Это я, Майя из подземного города...

— А... ага, – только и сумел выговорить я, в какой-то прострации перехватывая девчонку поудобнее и чувствуя, как распахнулись глаза. – Погоди... Э-э, Майя?!

Она кивнула, зачем-то вцепившись мне в рубаху. И едва заметно задрожала. Еще бы...

— Ну и дела, – сказал я, прекращая безрезультатно гипнотизировать лужу. – Ничего не понимаю. Я ж тебе нож вогнал в сердце. Вот этими вот руками. – Я попытался, было, поймать взгляд девочки, но она успела довольно шустро для раненой уткнуться носом мне в плечо, стратегически прикрывшись при этом косичкой. Я вздохнул.

Надо к дому шагать.

А что еще мне остается делать, интересно?..

Я вошел в подъезд и принялся подниматься по лестнице.

— Слушай, Майя. Ну, объясни ты мне хотя бы что-нибудь, а. Я же ровным счетом ничего не понимаю.

Майя в ответ захрипела и, деликатно вывернувшись из моих рук, сделала доблестную, но, в целом, совершенно безнадежную попытку идти самостоятельно, уперевшись лбом мне в бок и отчаянно цепляясь за грязно-зеленую стену подъезда. Помотала головой, отчего ей, видимо, сделалось плохо окончательно, и пришлось снова ее подхватить. Зажившие раны отозвались далекой быстрой иголочкой почти незаметной боли. А хорошие у них медики, в другом мире. Интересно, моя... тьфу ты, черт... я хотел сказать, Аретейни тоже такой талантище?..

— Виси уж, – процедил я сквозь стиснутые зубы – что-что, а все же, – хоть и немного, – но больно. – Героиня... – Мы поднялись на следующий пролет, где я едва не припечатал Майей о батарею центрального отопления. – Как там дела-то, в городе?

Майя шевельнулась, поудобнее обхватывая меня за шею слабеющими руками. Речь у нее сделалась совсем тихой и невнятной. Плохо.

— Н-нет, – разобрал я. – Вы... вы нам помогли.

— Я?! – окончательно ошалел ваш рассказчик, вследствие крайнего изумления стукаясь о все ту же несчастную батарею и даже останавливаясь. – Чем же это, интересно? Тем, что охрану на воротах города перерезал или тем, что охотников расстрелял?.. Да мне, если хочешь знать, до сих пор стыдно.

Майя бессильно откинулась мне на плечо. Глаза лихорадочно блестели из-под полуприкрытых век. Черт!..

Черт, черт, черт! Ну, я и тормозной механизм ходячий! В туман же уйдет девка, вот-вот концы отдаст – а я тут встал как памятник самому себе!..

Что?.. Ну, да, убил я ее. Ее – да не ее, похоже. Из тумана не возвращаются. К тому же, сейчас я наловчился отличать ребенка от кирси – да хоть бы и под балахоном. Не она это. Просто одно лицо. Странно...