Город потерянных душ [любительский перевод]

Следующий бросился на неё, она нырнула вниз, размахивая топором, и рассекла несколько его ног. Издавая воющий звук, он накренился в сторону, как сломанный стул, но следующий демон уже перебирался через него, пытаясь её достать. Она снова увернулась, и её топор погрузился в голову существа. Брызнул ихор и она подалась назад, опираясь о лестничную клетку.

Если хоть один из них кинется за ней — она труп.

Разъярённый демон, чьё лицо она только что урезала, вновь рванулся к ней; она выбежала с топором, отрезав ещё одну его ногу, но другая успела обвиться вокруг её запястья. Агония пронзила её руку.

Она кричала и пыталась вырвать руку назад, но хватка демона была слишком сильна. Она чувствовала, как будто тысячи горячих игл вонзаются в ее кожу. Продолжая кричать, она всадила кулак левой руки в повреждённую часть его головы, по которой уже прошлась топором.

Демон зашипел и ослабил хватку, она успела высвободить руку как раз тогда, когда он пошел на попятную… и вдруг из ниоткуда вылетело мерцающее лезвие, которое вонзилось прямо в череп демона. После того, как исчез демон, и она увидела своего брата, лезвие серафима в его руке и его забрызганный ихором белый пластрон.

Комната за ним была пуста, за исключением одно демона, который всё ещё дергался, но из его отрубленной ноги текла кровь, как нефть из разбитой машины.

Себастьян.

Она уставилась на него в изумлении. Он что, только что спас ей жизнь?

— Отвали от меня, Себастьян, — прошипела она.

Казалось, он не услышал ее:

— Твоя рука.

Она взглянула на свое правое запястье, которое, казалось, все еще ныло от боли. Толстая полоса ран, похожих на блюдца, пролегала на коже там, где демон закрепил свои присоски. Раны теперь уже были темнее, приобретая тошнотворный сине-черный цвет.

Она оглянулась на своего брата. Его белые волосы были похожи на нимб в темноте. Это было признаком того, что зрение покидает её. Ореол света был вокруг зелёного факела на стене, и вокруг лезвия серафима в руке Себастьяна тоже. Он говорил, но его слова были размытыми, нечеткими, как будто он говорил под водой.

— …смертельный яд, — говорил он. — О чем, черт подери, ты думаешь, Кларисса? — Его голос постепенно то исчезал, то появлялся снова.

Она попыталась сосредоточится.

— …сражаться с шестью демонами Данак декоративным топором…

— Яд, — повторила она и на момент его лицо вновь стало чётким, а линии вокруг рта и глаз били удивительно выразительными. — Полагаю, ты не станешь спасать мою жизнь после всего этого, так ведь? — её рука дернулась и топор выпал из её хватки с громким стуком о землю.

Она почувствовала, как её свитер зацепился за шершавую поверхность стены и она начала сползать вниз, не желая больше ничего, кроме как лечь на пол.

Но Себастьян не позволил ей отдохнуть. Его руки оказались под ней, поднимая ее, а затем он нес ее, ее здоровая рука обвилась вокруг его шеи. Она попыталась сопротивляться ему, но силы покинули ее. Она почувствовала жгучую боль на внутренней стороне локтя, выжигание стило. Онемение распространялось по ее венам.

Последнее, что она увидела, прежде чем она закрыла глаза, был череп в арке. Она могла бы поклясться, что его ввалившиеся глаза были полны смеха.

Глава 15. Магдалена

Тошнота и боль появлялись и исчезали во всё более затягивающих водоворотах.

Клэри могла разглядеть лишь размытые цвета вокруг нее: она чувствовала, что ее брат нес ее, каждый его шаг отдался в ее черепе, словно удар ледоруба. Она знала, что цепляется за него и за комфорт силы его рук… странно, что хоть что-то в Себастьяне могло быть удобным и то, что он, казалось бы, старался не толкать её слишком сильно во время хождения. Словно издалека, она чувствовала, что задыхается, и услышала голос брата, звавший ее по имени.

Потом наступила тишина.

На мгновение ей показалось, что наступил конец: она умерла, умерла сражаясь с демонами, как большинство Сумеречных охотников. Потом она почувствовала жжение на внутренней стороне ее руки, и волну чувства, как будто лед разливается по ее венам. Она зажмурилась от боли, но холод от того, чтобы для её не делал Себастьян, был как будто ей в лицо вылили стакан воды. Медленно, мир прекратил свое вращение, водовороты тошноты и боли уменьшились до ряби в потоках ее крови.

Она снова могла дышать.

Со вздохом она открыла глаза. Голубое небо. Она лежала на спине, глядя на бесконечно голубое небо с хлопковыми облаками, как нарисованное небо на потолке в больнице Института. Несмотря на боль, она вытянула руки. Правая по-прежнему носила браслет от следов травм, хотя они становились светло-розовыми. На левой руке почти исчезла иратце, а на сгибе локтя предотвращая боль была менделин.

Она сделала глубокий вдох.

Осенний воздух, пахнущий листьями. Она могла видеть верхушки деревьев, слышать бормотание транспорта и… Себастьяна.

Она услышала низкий смех и поняла, что она не просто лежала, она прислонялась к брату. Себастьян, который был тёплым и дышал, и чьи руки держали её голову. Остальная ее часть растянулась вдоль слегка влажной деревянной скамьи.

Она дернулась вверх.