Город праха

— Non serviam, — промолвил Валентин. — «Я не буду служить». Этот девиз написал на своем знамени Люцифер, когда повел воинство мятежных ангелов против несправедливой власти.

— И что ты хочешь сказать? Что выбрал сторону дьявола?

— Некоторые считают, что Мильтон сам был на стороне дьявола, — произнес Валентин. — По-крайней мере, Сатана у него вышел гораздо более интересной фигурой, чем Бог.

Они почти дошли до носа корабля. Валентин перегнулся через перила, Джейс встал рядом с ним. Корабль миновал мосты и теперь шел в сторону открытой воды между Стейтен-Айлендом и Манхэттеном. Отражения неоновых вывесок ведьмиными огнями плясали на воде. Небо припорошила алмазная пыль, и река хранила свои тайны под гладкой черной поверхностью, на которой тут и там всплескивал серебристый хвост — то ли рыбий, то ли русалочий. Джейс пытался думать об этом городе как о своем, но ничего не выходило. Родными для него по-прежнему были хрустальные башни Аликанте, а не высокие небоскребы Манхэттена.

— Зачем ты явился сюда, Джонатан? — спросил Валентин после паузы. — Я думал, что после увиденного в Городе костей ты воспылал ко мне ненавистью. Признаться, я уже оставил надежду увидеть тебя рядом с собой.

Под мнимым спокойствием и сдержанностью его тона явственно слышалось что-то незнакомое — если не уязвимость, то по меньшей мере искреннее любопытство. Валентин совсем не ожидал, что Джейс может удивить его.

— Королева Летнего двора велела задать тебе один вопрос, — сказал Джейс, глядя на воду. — Чья кровь течет в моих жилах?

На лице Валентина отразилось сильнейшее удивление, как рукой снявшее все другие эмоции с его лица.

— Ты говорил с королевой?

Джейс ничего не ответил.

— Ну что ж, просьба вполне в духе дивного народца. Все, что они говорят, имеет скрытый подтекст. Если королева снова спросит тебя, можешь сказать ей, что в твоих жилах течет кровь Ангела.

— Как и у любого нефилима, — разочарованно протянул Джейс. Он действительно ожидал услышать что-то новое. — Ты ведь не стал бы лгать королеве Летнего двора?

— Нет, — резко бросил Валентин. — А ты не стал бы искать меня только затем, чтобы задать глупый вопрос. Зачем ты пришел на самом деле, Джонатан?

— Захотелось поговорить с кем-нибудь, — сказал Джейс. Он владел своим голосом не так хорошо, как отец, поэтому в его словах ясно слышалась боль, словно кровь лилась из открытой раны. — Лайтвудам от меня теперь одни неприятности. Люк наверняка меня ненавидит. Инквизитор желает моей смерти. Я чем-то обидел Алека, и не имею ни малейшего представления чем именно.

— А сестра? — спросил Валентин. — Как твои отношения с Клариссой?

Почему ты всегда все портишь?!

— Она тоже от меня не в восторге… — Джейс подумал и добавил: — В Городе костей ты обмолвился, что тебе не представилось возможности сказать мне правду. Знай, я не верю тебе. Но я подумал, что по крайней мере надо дать тебе шанс все объяснить.

— У тебя есть на это право, Джонатан. — В голосе Валентина слышались такие чуждые ему нотки смирения, что Джейс вздрогнул. — Ты наверняка хочешь задать мне очень много вопросов.

— Зачем ты убил Безмолвных братьев? Зачем украл Меч смерти? Чего ты добиваешься? Почему тебе было мало одной Чаши?

Джейс замолчал, прежде чем с языка сорвались другие вопросы. Почему ты покинул меня во второй раз? Почему сказал, что я больше тебе не сын, а потом вновь вернулся за мной?

— Ты знаешь, чего я добиваюсь? Конклав прогнил насквозь. Его нужно уничтожить и создать заново. Идрис должен освободиться от влияния дегенеративных рас, а угроза нападения демонов на этот мир должна быть полностью устранена.

— Да-да, кстати о демонах… — Джейс оглянулся, словно ожидая увидеть у себя за спиной черную тень Аграмона. — Я думал, ты ненавидишь демонов, а они, значит, теперь тебе служат? Пожиратель, древаки, Аграмон — впечатляющий штат прислуги. Охрана, дворецкий, личный повар… Наверняка еще кто-нибудь есть.

— Демоны мне не друзья, — ответил Валентин, барабаня пальцами по перилам. — Я всегда останусь нефилимом, что бы я ни думал о бесполезности Завета и несправедливости Закона. Истинному патриоту порой необходимо превратиться в отступника и отказаться от своего места в обществе из любви к родной земле. За мои убеждения меня объявили врагом, изгнали из Идриса, заставили скрываться. Но я всегда буду нефилимом. Я не смог бы изменить кровь в своих жилах, даже если бы захотел. А я не хочу.

Зато я хочу, подумал Джейс, вспомнив о Клэри.

И все же он понимал, что лжет себе. Он бы не смог отказаться от охоты, от жизни, полной адреналина, от уверенности в своей силе и быстроте реакции. Он воин — и не может быть никем другим.

— А ты хочешь? — спросил Валентин.