Город Призраков

— Посмотрите, какой сердитый… — девушка приблизилась и легко, едва касаясь, провела ладонью по груди верволка. Тот, как всегда, блаженно сощурил глаза от этого прикосновения, он не мог сдержать эту реакцию даже когда злился или был обижен. Алисанда прекрасно это знала. И пользовалась время от времени. — А зачем тебе эти бумажки?

Жрица приблизила лицо, почти коснувшись губами губ Карренга.

Принц мотнул головой, отбрасывая волосы с лица, и приобнял девушку за талию. Кольцо его рук было как никогда жёстким, и объятия не приближали, а словно наоборот — удерживали на расстоянии, не давали любовнице разрушить последний барьер, за которым верволк не сможет устоять перед её чарами.

— Сэнди, — ласковое обращение прозвучало в этот раз довольно холодно, — ответь, что было в тех отчётах? Разве я многого прошу? — Прищур превратился из блаженного в хитро-жестокий. Да, его высочество был очень молод и во многом неопытен, но характером пошёл в отца — если что задумал, то сбить с пути его не представлялось возможным.

Чёрные радужки глаз Алисанды полыхнули колдовским пламенем, как будто в них на миг отразились огоньки свечей от стоящего на каминной полке канделябра. Ладонь жрицы резко потеплела, обжигая кожу Карренга.

— Ты меня подозреваешь? Думаешь, что это я донесла на Крауша? — Подбородок вздёрнулся, губы скривились в гневно-презрительной гримасе. — Невелика цена любви, ваше высочество, которая не подкреплена доверием!

Следующим её порывом было выскользнуть из объятий и, видимо, гордо удалиться, бросив недостойного в одиночестве. Но не тут-то было. Карренг и не подумал отпускать девушку. Он с демонстративным удивлением скосил глаза на маленькую ручку Алисанды, такую изящную, но готовую вот-вот стать смертельно опасной. Из всех бегущих с волками именно эта роковая красавица-брюнетка являлась одной из сильнейших магичек, и лучше всего ей удавалось призывать огонь, управлять самой разрушительной стихией. Если бы она решила напасть, то даже скорость и ловкость верволка истинной Древней Крови могли не уберечь принца от тяжких увечий, а то и смерти.

— Сейчас мы говорим не о наших чувствах. Не надо пытаться превратить серьёзный разговор в семейную сцену. Что в документах? — последний вопрос завершился рычащей ноткой, сразу напоминающей, что Карренг — не-человек.