Город Призраков

— Судя по впечатлению, которое производит Алисанда, она нашла бы ещё не один способ добиться своего, — задумчиво проговорил Арман. — А лично я сделал по твоему рассказу вывод, что она хотела не просто сместить Верховного с должности, чтобы занять вакансию, а именно уничтожить его. Настрочила бы ещё один донос, придумала ещё обвинений, добыла кучку новых доказательств…

Архивариус пару раз кашлянул, прочищая горло, а потом подошёл к шкафчику из светлого дерева в углу «кабинета» и долго копался за его резными дверцами, что-то выискивая. В итоге на свет божий была извлечена шарообразная бутыль с длинным горлышком, тёмно-коричневое стекло покрывал изрядный слой пыли, этикетка отсутствовала.

— В горле пересохло, — пояснил Дэреш, воюя с не желающей выниматься пробкой.

— А разве нежить тоже может страдать от жажды? — несказанно удивился Чезаре. И тут же, спохватившись, добавил: — Я не хотел тебя оскорбить, просто на самом деле странно…

Улыбка на тонких губах архивариуса вышла одновременно насмешливой и горькой.

— Сам никогда бы не предположил, что такое возможно… — прошелестел его голос. — Но вот однако ж… И чем дальше, тем более… настоящим я себя чувствую. Возвращаются потихоньку все прежние привычки, чувства… — Казалось, призрак крайне изумлён этим фактом.

— Возможно, это действие артефакта? — предположил Влад.

Дэреш лишь пожал плечами:

— Кто знает… Все свойства Волчьего Рубина были известны только его законным владельцам — королевской семье, Древней Крови.

Пробка в конце концов сдала свои позиции с громким «чпок!», и Дэреш с наслаждением вдохнул аромат напитка. На лице архивариуса отобразилость такое удовольствие, что всем троим его собеседникам тоже захотелось узнать, что же налито в этом сосуде, достойном быть описанным в пиратском романе. Из того же шкафчика появились четыре металлических кубка, украшенных гравировкой. Призрак сдвинул в сторону с бюро оставшиеся там книги и, расставив кубки, плеснул в каждый по паре глотков.

— Угощайтесь, — сделал приглашающий жест рукой. — Не волнуйтесь, это не яд. Конечно, мой пример, — он отхлебнул из своего кубка, — вас не успокоит — ведь я нежить. Но прошу вас поверить моему слову. Своего повелителя я всё равно не стал бы обманывать… — Дэреш стрельнул глазами в сторону Чезаре.

Лерой неторопливо отлепился от стены, шагнул к столу и взял бокал. С интересом заглянул в него и понюхал. Жидкость глубокого коричневого цвета отчётливо пахла спиртом и чем-то ещё незнакомым, но определённо приятным.

— Что это? — поинтересовался француз с почти профессиональным любопытством.

— Шерекель, — прошипел незнакомое слово архивариус. — Настойка на травах. Особый рецепт. Любимый напиток верволков. Да и не только: с тех пор, как был заключён союз с Римом, шерекель стал пользоваться спросом и среди людей, они закупали его буквально бочками.

Арман сделал маленький осторожный глоток. Пойло оказалось очень крепким, с пряным ароматом неизвестных специй. Вкус в первое мгновение настолько поражал своей необычностью, что казался неприятным, но буквально через несколько секунд рождалось совершенно иное впечатление: ощущение чего-то необычного, загадочного и притягательного именно этой своей таинственностью, желание распробовать букет до последней нотки, различить малейший оттенок вкуса. Наёмник с наслаждением покатал очередной глоточек на языке и улыбнулся:

— Ну, на отраву явно не похоже. А если это и на самом деле яд, то… не самый худший вариант смерти…

Раззадоренные такой рекламой, Чезаре и Влад тоже угостились. Дэреш с ехидной ухмылочкой наблюдал за тем, как люди обмениваются впечатлениями и лестными отзывами.

Глава 2.7

Едва ли не впервые в истории на возвышающейся посреди площади виселице должен был найти свою смерть столь высокопоставленный гражданин Ликана. Собравшиеся переговаривались, обсуждая данный небывалый случай. Зрителей было не так уж много. Изрядная часть жителей не пожелала глазеть на казнь, потому что Крауш был довольно популярен и любим простыми обывателями. В его вину некоторые отказывались верить, несмотря на приговор суда, другие же наоборот были так жестоко разочарованы в своём прежнем кумире, что не хотели лишний раз на него смотреть.