Город призраков

Надо собрать волю в кулак, надо заставить их не подходить, создать себе безопасное пространство, окружить себя куполом… как он это делал со своим врагом… который сейчас едва ли не дышит ему в ухо…

— Стоп!

То ли посветлело, то ли зрение потеряло всякий смысл. Рабочий, наверное, предпочел бы тихонько смыться, но Тоник ухватил его ледяной рукой за шиворот и заставил сесть. Только бы не мешал. Напряжение всей воли, всей веры в свои силы — потому что, если он сейчас усомнится, призраки бросятся на них и ничего уже не поправишь… В сердце Тоника тут же проникло сомнение. Заставить себя быть уверенным — это все равно что не думать о белом бычке, когда тебя об этом попросят. Не сомневайся… только так ты справишься… призраки послушно замерли вокруг в молчаливом ожидании. Ничего, надолго человека не хватит… Антон выпрямился, перевел дыхание, убедился, что у него получается!

«Я не человек. Часть меня осталась на Ладоге. И вы ничего мне не можете сделать!»

Краем глаза он уловил какое-то движение в просветлевшем воздухе, и тут же уверенность испарилась. «Нет, в тебе еще слишком много человеческого!» Преграда, сдерживающая призраков, исчезла, они двинулись на него, сзади испуганно охнул рабочий. Тоник отстраненно подумал, что парень тоже видит происходящее, значит, ему не кажется и в самом деле стало светло…

Он зажмурился, собрался с силами, мысленно закричал: «Не подходить, а то!..» Он не успел ничего придумать, как почувствовал, что снова сработало! Призраки не двигаются, не приближаются, и уже не нужно особых усилий, чтобы их удерживать! И угрозы высказывать не обязательно — это даже глупо. Он их удерживает чем-то другим — таким, что и сам до конца не понимает. Более того, стоит немного нажать, и они исчезнут.

Что значит — нажать?! Тоник попытался усилием воли заставить их уйти, но ничего не произошло. Тогда он снова расслабился, медленно успокаиваясь, — и пространство вокруг тут же потускнело, будто бледный свет питался его эмоциями. Но вместе со светом гасли сами привидения — трудно было выразиться иначе. Они словно медленно таяли в воздухе, смешиваясь друг с другом, слабея, исчезая…

«Я сильнее вас, потому что я вас хоть немного понимаю, а вы меня — нет!»

Казалось, что прошло несколько секунд с начала их противостояния, и все получилось гораздо проще, чем в прошлый раз. Тоник медленно сел на пол. Он был весь мокрый, руки дрожали. Он не мог понять, рядом его страшный враг, или он тоже смылся. Зато работяга по-прежнему сидел за спиной и с кем-то вполголоса разговаривал. Странно, только что Тоник его вообще не слышал.

— Кто там с тобой? — рассеянно спросил он.

— Это я вас нашел, — отозвался незнакомый голос. — Давай выбираться, потому что четвертый наш парень остался у самого выхода. Больше ждать некого.

— Мы никого не ждем, — ровно сообщил Тоник. — Держите друг друга за руки, будем искать выход. Вперед!

Полная тьма. Ни одного порождения пустоты вокруг. Антон переложил фонарь в левую руку и вытянул правую, нащупывая стену, по которой сюда пришел. Шагнул вперед. Казалось, что идти необыкновенно легко, словно пол пляшет под ногами, подыгрывая, подталкивая его, а в темноте вспыхивают и гаснут зеленые огоньки. Может быть, все это ему только кажется? Но сзади топают и сопят двое работяг, молча идут за ним, бережно поддерживая под локти третьего, которого Тоник спасти не успел…

21

Самым странным Сереге казалось, что в этом мире нет мобильной связи. Вроде и дома она появилась совсем недавно, а ведь как быстро сделалась необходимым фоном жизни, атрибутом, без которого существовать стало невозможным. Трелей мобильников ему не хватало на улицах, жизнь выглядела неполноценной, и он почему-то полагал, что, будь у него телефон, он смог бы связаться с кем-то необходимым…

Много чего здесь не хватало. Тихий город, заброшенный, неухоженный. На маковках соборов и церквей позолота поблекла, а местами и вовсе слезла полностью…

Задумавшись, Сергей не заметил, что они с Никой забрели в какой-то парк. Он удивленно огляделся: вокруг в каменных чашах били маленькие чистые фонтаны, густые кроны деревьев защищали от солнечных лучей, бросая мерцающую тень на лицо его девушки. Зачем она таскает с собой эту скрипку? Белую, старую, беззвучную? Правда, где-то нашла для нее красивый футляр. Когда он спросил, Ника ответила:

— Это не скрипка, а альт. — Но больше ничего объяснять не стала.

Альт придавал ей интеллигентности и одухотворенности. Серега не уставал любоваться: да, Тоник много потерял…

— Посидим немного? — предложил он.

Ника присела на скамейку, пристроив скрипку на коленях. Сергей устроился рядом, обняв ее за плечи, но девушка отстранилась. Он слегка обиделся, но не подал виду. Уважительно потрогал футляр:

— Старинная?

— Не знаю, — ответила она. — Только футляр старинный. Но у этой скрипки очень хороший звук, просто изумительный! Такой, что дух захватывает. Понимаешь, когда она начинает звучать, словно переносишься в другой мир, где только море и звезды, где все свободны… а потом начинает создаваться история…