Город пропащих

Не радовало его и то, что пришлось вдрызг разругаться с Зямой Павлычко после неудачной акции последнего в отношении Стреляного. Это была чистая самодеятельность самолюбивого Зямы и его людей, закончившаяся тремя трупами и одним без вести пропавшим.

Федор после этого исчез, и непонятно было, знает ли он, чьих это рук дело. Но Мирон Львович уверен был, что знает. Иначе не пропал бы четвертый охранник, из которого и вытрясли, конечно, нужные сведения.

Мирон чуть ли не в кровь разбил морду Зяме, потому что почти ежедневно Шиманко справлялся у него, не появился ли Федор и нельзя ли как-то связаться с ним, а Витебскому нечего было ответить боссу, тон которого становился все жестче.

Но и появление Федора не сулило Мирону Львовичу ничего хорошего. Тот наверняка все выложит Шиманко о нападении на него, как он однажды высказался про слежку. И тогда... Витебский боялся даже загадывать, что тогда произойдет. Он окончательно убрал Зяму в тень, оставив за ним обязанности надзирать за сбором привычной дани с контролируемых ими коммерческих структур, наказав, чтобы тот поменьше вертелся в "Руне". А сам вместе с Костиком изо всех сил пытался поддерживать едва тлеющий огонек респектабельности и порядка в их заведении.

Вот сегодня с утра он с подачи Костика взял на службу двух новых охранников, один из которых оказался бывшим гэбэшником. Шиманко будет доволен, он недавно предупредил Мирона Львовича, что от блатных надо постепенно освобождаться.

Высоко теперь взлетел босс. Скоро прежним дружкам и руки не подаст, сшивается днями в правительстве или в администрации Президента. Что ж, отмывая такие бабки, и сам становишься чистеньким. А там, глядишь, сунул "зелененьких" на какую-нибудь задристанную партийку, и ты - депутат. Сидишь с умным видом в креслах, голосуешь, помощники суетятся, свора писак тянут микрофоны: "А что вы думаете о бюджете?.."

Тьфу... Мирон Львович сплевывает в сердцах, представив такую картину. Но Шиманко обязательно нарисуется подобным образом. Слово "истеблишмент" - для него звучит заманчивее, чем миллион баксов, тем более что впихнуться в эту касту стоит гораздо дешевле.

Невеселые раздумья Мирона Львовича прерывает звонок босса, который опять интересуется Федором, и тогда Мирон Львович набирается храбрости и спрашивает, не нужен ли лично он Шиманко. Но тот отрезает, что нужен лишь вместе с Артюховым.

"Убить, что ли, мне этого Зяму?" - с отвращением думает Витебский и понимает, что окончательно лишился расположения Генриха Карловича.

Он зовет Костика, накручивает его против Павлычко, требует, чтобы они вдвоем разбились, а разыскали этого уголовника. Но в душе понимает: бесполезно. К аджиевским владениям у них подходов нет.

Артур Нерсесович в торжественной позе римского патриция сидит за столом. Перед ним - две магнитофонные кассеты. Ни один мускул на его лице не выдает то чувство ликования, которое бушует у него внутри.

Федор, сидящий напротив, молчалив и тоже невозмутим. Понимает ли этот мальчишка, что он добыл для него? Артур Нерсесович скользит по нему взглядом, но, похоже, выдержки тому не занимать. Этот черт хоть и уголовник, но с большим достоинством. Не хотел бы Артур Нерсесович иметь его во врагах.

- Ты сделал большое дело для меня... - говорит Аджиев. - Здесь такие переговоры, которые открывают мне все их планы.

Федору необязательно знать, какие это планы. Но он понимает, что хозяина взялись убрать по-другому, когда не получилось просто убить его.

- Фирма туфту не гонит... - смеется он.

- Как только ты вышел на них, этих людей? - пристально смотрит на него Аджиев. - Уж не те ли это голубчики, чьи видеокассеты и пленки мы взяли в сейфе Лесного?

- Может быть, может быть, - замечает Федор уже серьезно. На эту тему он распространяться не собирается.

Аджиев понимает это и меняет направление разговора.

- Они остались довольны вознаграждением? - спрашивает он.

- Вполне. И я тоже.

- Да ты у меня скоро будешь миллионером, - усмехается Артур Нерсесович. - Что ж, ты заслужил. Я зря денег не плачу.

Федор выходит от него и сталкивается в саду с Еленой, которая, видимо, только что вернулась из города. На ней легкое короткое пальтишко цвета кофе и такая же маленькая шляпка. Она видит Федора и тут же подходит к нему, не здороваясь, сразу же говорит шепотом:

- Вы не знаете, есть слух, что Ефрем Борисович в Москве?

При этом щеки ее бледнеют, а глаза смотрят просяще, жалобно.

- Уточню, - бросает Федор. - Да вы не волнуйтесь так. Постараюсь сегодня же узнать.

Елена идет к дому, навстречу услышавшему, что она возвратилась, мужу. Раненая птица, которой уже никогда не суждено взлететь.

Федору жаль ее, но он почти уверен, что Раздольский окончательно решил порвать с ней всякие отношения. Страх перед Аджиевым перевешивает у него все другие чувства.

Он думает о Светлане и не может представить, как бы она поступила в подобной ситуации. Но, слава Богу, он не Аджиев, хотя за измену... Нет, Федор не способен додумать дальше. Вот ведь даже Артур Нерсесович простил жену. Только простил ли?