Город псов

То, что найденный в машине волос принадлежал его жене, было очевидно. Лунин вновь подошел к «форду» и, открыв заднюю дверь, задумчиво смотрел на необъятный салон внедорожника. Непонятно было другое. Если Юленька брала машину и сама ею управляла, то как ее волос мог оказаться на заднем сиденье? Рука сама собой вновь искала в кармане сигареты. Илья пустил серую струю дыма в сторону уже почти спустившегося за котлован солнца. Кого он пытается обмануть? Ничего непонятного не было вовсе. Докурив, Лунин пообещал себе, что назавтра выкурит не более десяти сигарет, а к возвращению из командировки уменьшит это число до шести. Уменьшит, и точка. Никаких тебе «постараюсь» или «приложу все силы». Майор сказал, майор сделал.

— И точка, — вслух повторил довольный собой Лунин.

Когда Илья садился в машину, на губах его играла улыбка.

Глава 3 Дорожная

Илья выехал из Среднегорска, когда еще не было и семи. Поначалу широкое, затем сузившееся до двух полос шоссе петляло, огибая многочисленные холмы, и вновь возвращалось к основному своему вектору. К обеду Лунин рассчитывал оказаться на четыреста с лишним километров севернее Среднегорска. Преодолев такое расстояние в европейской части страны, он бы оказался в соседней или даже следующей за ней области, а если бы маршрут Лунина пролегал по территории Западной Европы или Прибалтики, он и вовсе уехал бы в другую страну. Здесь же, по другую сторону Урала, поездка на триста, пятьсот, а порой и на тысячу километров означала лишь одно. Вы решили немного прокатиться по своему региону.

Часа через три почувствовав легкую усталость в пояснице, Лунин стал присматривать место для остановки. Судя по навигатору, дорога петляла вдоль речушки с поэтичным названием Каторжанка, пару раз Илье даже показалось, что он заметил отблески воды за густыми, еще не облетевшими зарослями ивняка. Когда вправо от шоссе в кусты потянулась накатанная полоска проселочной дороги, Лунин, не раздумывая, вывернул руль. Он не ошибся. Преодолев метров сто разбитой грунтовки, его внедорожник выехал на берег реки. Остановившись в нескольких метрах от обрыва, Илья вышел из машины, обошел вокруг машины, проверяя колеса, после чего достал с заднего сиденья сумку с термосом и собственноручно приготовленными бутербродами. Разложив содержимое сумки прямо на капоте внедорожника, Лунин неторопливо приступил к трапезе. Такого вкусного кофе он не пил уже очень давно. Самый искусный бариста при всем желании не сможет добавить в приготовляемый им напиток ни шума бьющейся о камни горной реки, ни пения невидимых, скрывающихся где-то в кустарнике птиц, ни того удивительного, сводящего с ума ощущения восторга от того, что поблизости больше нет других людей.

— Никого, — улыбнулся сам себе Лунин и, обильно посыпав только что очищенное яйцо солью, отправил его в рот. Затем он откусил огромный кусок от бутерброда с докторской колбасой и порезанным на тонкие дольки огурцом и замер с набитым ртом, ощущая себя переваривающей добычу анакондой.

Отсутствие людей, а значит, и отсутствие необходимости говорить с кем-либо, особенно радовало майора потому, что вчерашний день можно было назвать днем серьезных разговоров. Скорее даже, днем очень серьезных разговоров.

Сперва желание серьезно поговорить выразил самолично заявившийся к нему в кабинет полковник Хованский. Удивленный неожиданным визитом шефа, Лунин предложил полковнику стул, затем кофе, но Хованский решительно от всего отказался, поинтересовавшись, впрочем, нет ли у Лунина коньяка. Услышав, что нет, полковник одобрительно кивнув, пробормотал:

— И это правильно, — впрочем, выражение его глаз говорило об обратном.

Закончив с недолгой прелюдией, Дмитрий Романович перешел непосредственно к разговору. Приказ на командировку он подписал, с руководителем засольского управления созвонился, так что Лунина встретят и разместят лучшим образом.

— Что касается поддержки, если она вдруг тебе там понадобится, — Хованский смотрел куда-то в окно, очевидно, на клумбу с завядшими бархотками, — все не так просто, как хотелось бы. Я навел справки по этому писателю, Короленко, будь он неладен. Так вот, ты был прав, Илья, этот Короленко — действительно фигура, причем такого масштаба, что если мы на него сегодня только косо посмотрим, то завтра в новостях покажут, как провинциальные держиморды пытаются втоптать в грязь творческую личность, а послезавтра здесь будет комиссия из Москвы. Ну, ты понимаешь.

— Ну так не маленький, — отозвался Лунин. Ему смутно казалось, что он не так давно в каком-то разговоре уже произносил эту фразу.

— А в самом Засольске этот Короленко вообще, оказывается, чуть ли не символ города, он, когда от столичной жизни устал и в родные края вернулся, так они там на радостях улицу Ленина в его честь переименовать хотели.

— И что, коммунисты не дали? — заинтересовался Лунин.