Город псов

— Да мы и так говорим, — удивился Марков.

— Не здесь, — Гурвин машинально оглянулся, но поблизости никого не было, — я завтра к тебе вечерком заеду, надо обсудить, что будем потом делать.

— Потом? — Марков потер ладонью толстую шею. — Да, это вопрос.

— Ну вот и обсудим, — кивнул Гурвин.

— Ты слышал, — Марков еще на полшага приблизился к Гурвину, — в город приехал человек из области, из следственного комитета. К писателю.

— К Короленко? — удивился Гурвин. — Странно, Шубин мне ничего не рассказывал. Ты-то откуда знаешь?

— Если есть начальник, то есть и секретарша, — многозначительно произнес Марков и, довольный собой, подмигнул Гурвину.

— Ты и там отметиться успел? — Гурвин осуждающе покачал головой.

— Ты что, Григорий, — возмутился Николай, — она ж двоюродная сестра моей жены, ты видел ее у нас на Танькином юбилее.

— Может быть, честно, не помню, — пожал плечами Гурвин.

— Так вот, представляешь, Ирка, сестра Танькина, что рассказывает? Говорит, в области какой-то ненормальный объявился, который баб убивает, точь-в-точь как в книгах. В его книгах, — почему-то шепотом добавил Марков, — а перед тем, как убить, он этих теток заставляет обручальные кольца проглатывать.

— Ох, ничего себе. — Гурвин машинально коснулся обручального кольца.

— Не боись, — жест не ускользнул от внимательного взгляда приятеля, — он только теток режет, тебе точно ничего не угрожает, — если только, — Марков хихикнул, — ты пол сменить не надумаешь.

— Ты ведь дошутишься у меня, — нахмурился Григорий Александрович, — ты сам-то чего так этим делом интересуешься? Ну, приехал и приехал. Не за тобой же пока.

— Вот ты скажешь тоже. — Николай, повернув голову, трижды сплюнул. — Я вот думаю, такого второго сумасшедшего, как наш Ваня, быть не может.

— Такого второго, как Иван, точно нет, — согласился Гурвин, — только сумасшедшим такие гонорары, как ему, никто не платит.

— Ну, гонорары дело другое, — покачал головой Марков, — сумасшедший не значит дурак. Он всегда был хваткий. Но я к чему веду, — Николай вновь понизил голос, — а не сам ли наш гений этих теток на тот свет и отправил? А, как тебе мысль?

Гурвин некоторое время молча смотрел на покрасневшего от возбуждения собеседника.

— А ты все не можешь простить ему Ирину? — Гурвин прищурился, видя, как приятель переменился в лице. — Я думал, твоя злоба поутихла малость, ан нет. Сколько уже лет прошло, Коля? Почти вся жизнь. Не пора ли успокоиться?

— Никогда, — Марков еще больше покраснел, воздух с шумом вырывался у него изо рта, — никогда я ему этого прощать не собираюсь. И забывать тоже. Сколько лет, говоришь, прошло? Много, Григорий, очень много. Только знаешь. Я ночью сплю, а она мне снится. В платье. У нее было синее длинное платье на выпускном. И мы с ней танцевали весь вечер. Только мы. И никто к ней больше сунуться не смел, потому что знал, что с ней я.

— Коля, — Гурвин примирительно хлопнул приятеля по плечу, — мы уже столько раз говорили на эту тему, восемь лет — это долго. Очень долго. Даже если бы не Иван, Ириша все равно не дождалась бы тебя.

— Если бы, — огрызнулся Марков, — если бы этот писака не полез к ней, все могло бы быть иначе.

— Иначе — это как? — иронично улыбнулся Гурвин, ты бы мотал срок, а она сидела у окна, подперев голову ладошкой, и ждала бы, пока ты не появишься на горизонте? Отличный вариант для молодой девушки. Превосходный, я бы сказал. И потом, ты уже лет двадцать как женат. Тебе не кажется, что сейчас твои причитания выглядят немного странно?

— Не кажется, — дернул плечом Марков, — ладно, завтра вечером приезжай, поговорим о делах наших муторных. Счастливо.

Он сунул руки в карманы и, чуть ссутулив мощные плечи, направился к стоящему неподалеку «лендкрузеру».

— До завтра! — крикнул Гурвин вслед удаляющейся от него широкой бугрящейся мускулами спине приятеля.

Еще недавно спешащий как можно скорее оказаться дома, он проводил задумчивым взглядом отъезжающий внедорожник и теперь стоял, наслаждаясь медленно опускающейся на город вечерней прохладой.

Бегущие по небу серые с розовым отсветом заходящего солнца облака постепенно затягивали еще недавно чистое небо, суля скорый затяжной сентябрьский дождь. Гурвин разглядывал причудливые бегущие по небу фигуры. Сталкиваясь друг с другом, они мгновенно переплетались, словно сцепившиеся в яростной схватке крылатые чудовища, а затем одно из них побеждало и с радостью поглощало побежденного, темнея и увеличиваясь в размерах.