Город псов

Теперь с высоты двух ящиков он мог без труда изучить содержимое верхней полки. Тяжелая промасленная коробка с гвоздями, почти такой же тяжелый и более громоздкий моток брезента. Некоторую ценность, по мнению Лунина, могла представлять здоровенная, килограммов на десять весом, катушка медного провода. С трудом отодвинув ее в сторону, он увидел стоящий у самой стены небольшой металлический ящичек со сдвижной крышкой. Привстав на цыпочки, Илья с трудом дотянулся до холодного металла и потянул его на себя. Когда он снимал ящичек с полки, внутри его что-то негромко звякнуло. Пес удовлетворенно гавкнул в ответ и, очевидно, посчитав свою миссию исполненной, метнулся к выходу.

Сжимая в руках стальную коробку, Илья осторожно спустился на пол, а затем уселся на верхний ящик и поставил коробку рядом с собой. На месте Лунина любой другой следователь поспешил бы открыть и ознакомиться с содержимым своей находки, однако Илью что-то сдерживало. Впервые за долгое время он чувствовал, что нашел что-то стоящее, что-то такое, что не только положит конец кровавым преступлениям, но и изменит его собственную жизнь, его карьеру. Теперь уже никто не бросит ему в спину насмешливое: «А это наш неудачник Лунин пошел», никто не сможет претендовать на его не бог весть какой, но все же кабинет следователя по особо важным делам областного управления. Теперь все будет совсем по-другому. Лунин вновь взял коробку в руки. Если в ней находится то, о чем он думает, то все теперь в его жизни будет иначе, хотя, если разобраться, то в чем будет заключаться это иначе, было не совсем понятно. Может быть, как раз в том, что все останется так, как было, только теперь он сможет более уверенно смотреть в завтрашний день, ведь и завтра все будет так же, как и сегодня.

Тяжкий вздох взлетел под деревянный потолок и растворился в пыльном сумраке. Почему-то Лунин не был уверен, что хочет того, чтобы в его жизни все стало иначе. Он медленно, насколько возможно оттягивая момент развязки, потянул крышку в сторону, а затем нехотя заглянул в приоткрытый ящичек.

Они лежали на дне, тускло поблескивая в неярком свете. Илья приоткрыл крышку шире и начал пересчитывать. Семь. Семь пар золотых сережек лежали на дне. Одни попроще, поменьше размером, другие крупные, украшенные драгоценными камнями. Когда-то они были ювелирными изделиями, товаром, украшавшим витрины магазинов, затем стали дорогими подарками, маленькими каждодневными спутниками жизни нескольких никогда не знакомых между собой женщин. А потом что-то пошло не так, и все они стали трофеями. Трофеями, добычей безжалостного, опасного хищника. Такой же добычей этого охотника стали и обладательницы этих серег, с той только разницей, что их хищник не смог унести с собой. И вот теперь статус этих маленьких комочков золота вновь изменился. Теперь это вещественные доказательства по делу. Делу, которое он, Илья Лунин, раскрыл.

Тень, появившаяся в дверном проеме, заставила Лунина вздрогнуть. Он торопливо захлопнул крышку стального ящика и поднял глаза.

— А вы здесь зачем? — удивленно спросил Смотров.

— Так замок же у вас сломан был, — пробормотал Лунин, вскакивая на ноги, — вот сидел вас ждал.

Лицо Олега Егоровича доверия не выражало, но Лунин этого видеть не мог. Он не отрывал взгляда от рук Смотрова. Рук, сжимавших тот самый тяжелый лом, которым он и снес замок на дверях сарая.

— А это что такое? — Смотров качнул ломом, указывая на коробку в руках Лунина.

— Так ведь упала, сверху упала. Наверное, кто-то украсть хотел и не успел, я спугнул, — заторопился Илья, глядя на угрожающе покачивающийся лом, — вот, держите.

Выставив руки с металлическим ящичком вперед, как для жертвоприношения, Лунин сделал широкий шаг вперед навстречу удивленному Олегу Егоровичу. В последний момент Смотров понял, что хочет сделать Лунин, и отшатнулся, попытавшись прикрыться ломом. Однако было уже слишком поздно. Стальной ящик устремился вперед и с силой врезался Смотрову в лицо, рассекая кожу на щеке. Лунин постарался вложить в удар весь вес своего стокилограммового тела, но так как Смотров успел немного повернуть голову, удар пришелся по касательной и, хотя острый угол стального ящика разорвал щеку Смотрову, тот вполне уверенно держался на ногах.

— Ах ты, гнида! — Лицо Смотрова исказилось злобой, и он замахнулся тяжелым ломом.

Возможно, Лунин видел такое в кино. Что никогда не встречал подобного в жизни, он был уверен. Во всяком случае, когда ему пару раз доводилось подростком драться за школой, так никто не делал. Не учили подобному и на тех немногочисленных занятиях по самообороне, которые Лунин был вынужден посещать за годы учебы в академии. Оставалось только кино.