Город с названьем Ковров-Самолетов

А. М. (озабоченно). И все в опасности… (спохватывается) И кто бы стал этот труп отвозить? У вампира, по крайности, есть машина?

ВОЛОДЯ (пуще заливается смехом). Нет, он ездит в общественном транспорте! Хорош он был бы, кабы пришлось прятать концы! Но (помрачнев) наши женщины… Вы говорите – они в опасности…

А. М. Ага, наконец-то я слышу речь не мальчика, но мужа.

Тут как раз мимо них проплывает г. Позволительно будет иной раз так его называть, раз он такая дрянь. Прокрутите еще раз пленку. В третий раз упиваюсь этой сценкой. Чуть было их не протаранил. Однако принял мудрое решенье от столкновенья уклониться. Прошел фарватером правее к туалету. Навстречу стайкою спускался весь женский персонал его подразделенья.

Смиренно девушки дорогу дали начальнику, спешащему исполнить приказ номер один. Прошелестели юбками вблизи героев наших. Послав Володе пламенные взоры, как будто не заметили А. М. Решили, что не стоит он вниманья. Напрасно, ах, напрасно, мои птички.

ВОЛОДЯ (поглядел на часы и кричит им в спину). Саша, Саша! Уж полседьмого! Я уйду с гостем, нужно поговорить! (Хлопает по карманам.) Всё свое ношу с собой. Будь другом, убери мои бумажки… и с вещичками на выход, пока не вернулся. Завтра приду без четверти… отопру. (Саша кивает снизу и догоняет подруг; Володя тянет А. М. на площадку ниже и беспокойно сторожит.) Мы с вами прогуляемся через парк Горького… по новому пешеходному мосту, на Фрунзенскую. (Достает из кармана бумажку, машет ею перед носом А. М., тот отстраняется.) Это позавчера, седьмого апреля, день рожденья матушки, воскресенье. Живем на Мытной, выгуливал ее с утра в Нескучном. Разинули рты на бродячего фотографа… давно их не видно… седой, небритый… обвисшие волосы, щеки, плечи, руки, брюки… все, что может обвиснуть у старого человека. А он нас щелкнул… она стала отнекиваться… он впаял нам квитанцию и расчеркнулся – бесплатно. Чем мы ему угодили? Тут адрес… пошли… а то обидится. Сказал – во вторник… с семи и до ночи. Не шайка ж там бандитов… что с нас взять? Дорогой все расскажете. (Троица женщин показывается с сумками в конце коридора; Володя тащит А. М. к выходу.)

А. М. (на ходу). Перед вами, Владимир Федорович, может быть, единственный в России, но не в мире, профессиональный вампиролог. То есть начинал я как врач-гематолог у Склифосовского, на переливании крови. Одного привезли с прокушенным горлом… другую… я заметался. Шеф сказал мне – ша… это как летающие тарелки. Существует, но докладывать запрещено… противоречит марксистско-ленинскому мировоззренью. Шел 60-й год. Мужик помер… девушку я выходил. Шеф сказал – напрасно… выйдет хреново. Но у меня прорезался талант реаниматора. Трое суток дома не был… плясал шаманские танцы. Она как встала – побежала на больничную кухню жрать сырое мясо… драла молодыми зубами. Мне показали со спины – я взвыл. Выписали… поехал по адресу. Обошел соседей. Началось… как по нотам. Двое парней еле увернулись… на шее следы. Стал инструктировать остальных… техника безопасности в соседстве с вампиром женского пола. Назавтра за мной приехала скорая помощь… прямо на работу. Три месяца в психушке. Сохранил разум… нашел противоядья. Все вам передам… боюсь за вас. За версту видно – вы называете черное черным, а белое белым. Это всегда опасно… при всех режимах. Да, лоза… моя конструкция. После психушки устроился в институт медицинского оборудованья. Чернорабочим… потом – кладовщиком. Сейчас блестящий подпольный диагност… врач-нетрадиционалист… целитель, если хотите. Через стенку обнаружил – у вашего шефа гипертония и диабет… урология не в счет. Кстати, где он живет, мой пациент… его надо наблюдать… постоянно, безгонорарно.

ВОЛОДЯ. На Кутузовском, возле Бородинской панорамы.

А. М. То еще местечко. (Сами они уж были на Фрунзенской – тоже местечко будь здоров.)

* * *

Ход черных. Г. тащилось за ними от самого ЭНИНа, настроив свою воронку-воровку не на потертого А. М., б. у. 80 %, а по-прежнему на Володю. Тот шел, как воскресший Христос в Еммаус, и ветер трепал его сильно отросшие волосы. Догадливый Г. Е. на застекленном мосту попридержал свою сороку-воровку, а на вечернем солнышке пил, как пчелка из цветка. Тут белые вошли в парк, что у медицинского института – останки городской усадьбы Трубецких. Пруд затейливой конфигурации… дубы, лошади, облупленный деревянный дом. Под дубом Володя остановился и схватил А. М. за лацкан пиджака. Черт попутал Г. Е. – он только что прошел свое любимое заведенье. Пока стоят на месте, вернулся чуть-чуть назад, влетел… и подзалетел.