Город сестёр (СИ)

Таня белыми, трясущимися губами, сказала.

- Там... Мальчик...

Ноги у неё подломились, и если бы не Скорый, она бы рухнула в дорожную пыль.

Пашка поднял Танечку на руки и потащил в машину. Скомандовал Бабке.

- Пощупай - что там такое.

- Да ничего там нет. Схожу-ка я посмотрю, что она нашла...

- Погоди, я с тобой, - сказал Шило, снял с предохранителя автомат и они, на пару, ушли за стену подсолнухов.

Секунд через двадцать вернулись. Лица у обоих напряжены.

- Ну, что?

- Там мальчик, - объяснила Бабка, - белокурый, такой. Кудрявый. Одна голова и часть позвоночника... С-с-с-учий мир...

Бригада усадила старика на место кваза и покатила домой.

Тьма, всё никак не могла прийти в себя. Пашка вливал в неё бодрости и спокойствия. Она немного начинала соображать, и тут же снова проваливалась в чёрный психоз.

Не плакала. Нет. Просто мысли у неё начинали путаться и Танечка уходила в бредовое беспамятство. Она закрывала лицо руками, начинала раскачиваться и тихонько стонать.

Бабка скомандовала.

- Короткий, останови.

Перегнулась через несущую ферму, достала из ладанки шприц и полкубика вколола Танечке в бедро.

Пашка следом вплеснул волну самообладания. Перекорячился на средний ряд, поднял Тьму и посадил себе на колени. Прижал. Пользуясь телесным контактом подавил в её мозгу все очаги возбуждения. Танечка затихла.

Бабка спросила.

- Усыпил?

Скорый покивал.

- Да.

- Ну и правильно. Ох Тьма! Чувствительная какая! Если честно сказать - мне и самой от такой картинки не по себе. Но какая непослушная! А! Вот чего она пошла за подсолнухи?

Беда объяснила.

- По-маленькому пошла.

- А что, нельзя было за луноходом все дела сделать? Ну ладно. Хреново, конечно, но будет ей урок.

Скорый приопустил спинку Таниного сиденья, пристегнул девушку ремнём безопасности, так, полулёжа, она и поехала. Спящая.

Как и подсказала Анюта, завернули с Воскресенки. Заехали в село с севера и сразу покатили к школе. Поближе к борщу и свежему хлебу. Разбудили Тьму, и всем гамузом зашли внутрь.

Но столовая оказалась закрыта.

Со второго этажа спустился мужичок.

- Здравствуйте. Вы к кому?

Бабка объяснила.

- Мы к маме Рае. Борщеца похлебать.

- Она занята. В лазарете.

Скорый насторожился.

- А что у вас случилось.

- У нас горе. Любушка на мину наступила.

Скорый встрепенулся.

- Где она?

- Наверху, в лазарете.

Пашка метнулся наверх. В первой же классной комнате стояли несколько больничных коек. Все пустовали, кроме одной. Которую окружили люди.

Над Любушкой, вовсе не женщиной, а той самой девочкой, которой Бабка подарила золотую клипсу, склонился мужичок. Знахарь. Над его руками, которые лежали на груди раненой, клубилось неяркое сияние. Знахарь слабый.

Пашка ни слова не говоря, подошёл к лежащему ребёнку с другой стороны, растолкав стоящих вокруг, наклонился и тоже положил руки ей на грудь. Просканировал организм. Про себя выматерился. Ноги превратились в месиво. Крови потеряла больше половины. Спросил.

- Спек вкололи?

- Нет, - ответил знахарь, - не вкололи. Боюсь, сердечко не выдержит.

- Ладно. Давай работать. Живца ей дайте глотнуть.

- Она не глотает. Она же без сознания.

Мазур строго спросила.

- Катетеры есть.

- Да.

- Давайте.

- А вы женщина кто?

- Я врач. Хирург. Давайте катетер. Быстро.

Ванесса сняла шлем, бронежилет и куртку. Осталась в одной безрукавке. Ей подали тонкий резиновый шланг.

- Пойдёт?

- Да, пойдёт.

И Мазур, осторожно проворачивая, через нос, по сантиметру, ввела трубку в девочку.

- Воронку!

Ванесса сняла с пояса фляжку и плеснула в шланг живца.

- Пусть пока побудет так. Возможно понадобится ещё раз поить. Глюкоза есть.

- Есть, вроде бы.

- Быстро проверьте. И найдите капельницу. Ребенок много крови потерял.

Местный знахарь, по какой-то негласной договоренности, поддерживал сердечный ритм и экскурсию лёгких. А Пашка вливал в девочку свою жизнь, постоянно оживляя процессы в мозгу, заодно сращивая кости и латая мягкие ткани ног Любушки.

Скорый не помнил сколько времени так пролечил. Ему подставили стул, и он опустился на него. Стало полегче. Но, в конце концов, Пашка всё-таки выключился. Потерял сознание с чувством удовлетворения. Раненая будет жить и даже бегать. По крайней мере, ей не придётся лежать полгода в постели.

Очухался на соседней с девочкой койке.

Сразу поинтересовался у сидевшей рядом Ванессы.

- Ну, что?

- Нормально. Если бы не вы, Павел Дмитриевич, девочка бы погибла. У местного лекаря просто сил бы не хватило.

Пашка сел. С другой стороны от Любушки, на койке лежал бледный местный знахарь. Без сознания.

Да... Недёшево обходится такое лечение.

- Ну, ладно. Поехали домой.

Тут вступила мама Рая.

- Да какой там "домой"! Ты же еле дышишь. Отлежись. Пойдёмте, я вас покормлю. А ему сюда принесут.

Пашка встал, покачнулся слегка, но удержался.

- Не надо мне "сюда". Хлеб тёплый есть?

- Нету. Свежий, но остыл уже.

- Ну, ладно. Пойдёт и остывший. Пошли.

И тут девочка очнулась и сказала.

- Я тоже есть хочу... Вытащите из меня это...

Все закружились, заквохтали вокруг раненой.

Бабка её укоряла.

- Вот скажи мне, Любаша, чего тебя на мины понесло?

- Мячик туда укатился.

- Но ты же знаешь что там опасно? Смертельно опасно.