Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995)

Паша, взяв с собой Григоровича и двух людей Осипова, скрылся в ночи. Будем надеяться, что все пройдет нормально на пути туда и обратно. Минут через сорок подполз радист и сказал, что «Бульвар» людей приготовил и ждет наших проводников. Значит, мои еще не дошли. Связист меня успокоил буквально минуты через три: все нормально, дошли, выдвигаются обратно с людьми.

Ночь прошла нормально. Где-то стреляли, и я вслушивался в ночь, надеясь, что стреляют не на нашем маршруте и не по нашим людям.

Постепенно начало светлеть, подполз связист и протянул мне кружку с горячим кофе.

— Ты когда умудрился сварить? — восхитился я, прихлебывая обжигающий напиток.

— Да друган нашего татарина наварил и в фляжку налил, уже готовый…

Самое то, чтобы не заснуть. Я отполз за бетонный блок, достал сигару и раскурил, стараясь заглушить волнение. Допив кофе, я затушил сигару, снова спрятал ее в карман за пазухой. В этот момент подполз связист и показал в глубь дома:

— Пришли и наши, и эти «серые», и пехота. АГСы притащили, пулемет крупнокалиберный, гранатометов кучу, ящиков каких-то.

Ну, все нормально, жить и воевать можно. Пойдем искать Осипова и Романова, согласовываться и договариваться, как будем работать и воевать дальше.

План, который я предложил, подвергся жаркому обсуждению, причем только со стороны Осипова. Романов, немного подумав, вытащил свой план, начал что-то прикидывать и размышлять. Пришлось немного осадить майора: его группа убывает на свою задачу, мы выполняем свою по его обеспечению. Никто не заставляет его вместе со своими бойцами участвовать в задуманной мной авантюре. Если мы выбьем боевиков с пятиэтажки с магазином напротив и попытаемся захватить девятиэтажку на перекрестке, мы займем вполне выгодную позицию и своими немногочисленными силами сможем контролировать часть двух улиц с перекрестком и подходы. Майор со своими бойцами может спокойно уходить на свою задачу под нашим прикрытием. Мотострелки могут спокойно накопить силы и средства на ротном опорном пункте и выдвинуться в наш район. Меня поддержал Романов, внимательно изучавший свой план:

— Я думаю, действительно валить надо к девятиэтажке, главное, узнать, сколько там духов сидит. Если штурманем ее, будем королями ближайших кварталов…

Осипов недовольно побурчал и пошел к своим людям. Мы со старлеем потащились через разбитые комнаты наверх, на наблюдательную позицию к Ежову, по дороге обсуждая детали предстоящего штурма.

Ежов удобно расположился на крыше дома за кирпичным бортиком на шикарном матрасе и в тусклом свете наступающего дня рассматривал в бинокль окрестные дома.

Мы сели рядышком, старлей достал свой бинокль, я отобрал бинокль у Ежа. Да, действительно, девятиэтажка давала много преимуществ в тактическом плане; если займем ее, то очень выиграем. Осталось только до конца продумать детали и выяснить, сколько боевиков будет нам противостоять.

Ежов рассказал, что заметил перемещение групп людей через перекресток из района девятиэтажки в дом с магазином. В большинстве своем вооруженные стрелковым оружием и гранатометами. Посовещавшись, решили установить на крыше один АГС на углу, из него обстреливать улицу и перекресток, отсекать их при передвижении обратно к девятиэтажке. Еще на крышу решили затащить 12,7-миллиметровый пулемет «Утес» как подвижную огневую точку, вести огонь по стоящей напротив пятиэтажке и при отходе боевиков перемещать на угол и помогать огнем автоматическому гранатомету. При обсуждении деталей пришли к выводу, что командир взвода, оборонявшего дом, был прав.

Боевикам дом не нужен, обстрелы носят чисто предупредительный и сдерживающий характер, мотострелков не выпускают из дома, не давая им возможности уйти и действуя обстрелами на психику, морально подавляя пехотинцев. Боевикам самим ни к чему были лишние потери при штурме дома, абсолютно не имеющего никакого тактического значения в ведущихся городских боях. По словам лейтенанта, командира взвода, обстрелы всегда начинались часов в одиннадцать и длились до двенадцати, иногда до часу дня. В первый день боевики садили плотно, не давая высунуть носа, на следующий день плотность огня была уже намного меньше, дудаевцы выкрикивали какие-то ругательства, кто-то даже выскакивал из дома, выпендривался перед федералами, изображал какой-то танец наподобие лезгинки и сразу же скрывался.