Город смерти

— Дом лунарей. Институт. Город в городе. Сердце страны, честь ее, ум и совесть.

Сандра говорила с горькой иронией, и Вадим решил не уточнять.

— Сколько там живет этих… лунатиков?

— Без малого триста тысяч, из них треть — обслуживающий персонал и солдаты с ограничением в правах. Ровно столько могут позволить себе нормальную жизнь. Ровно на такое количество людей хватит ресурсов. По всему миру то же самое. Китай почти весь вымер. Африка и Австралия превратились в пустыню. Пора убираться: вечереет. Ночью даже страх перед местью лунарей не остановит этих крыс. Трогай!

Вадим отдал ей бинокль, нехотя отвернулся от «Сити». Завел мотоцикл.

К месту добрались затемно: об уличном освещении можно было забыть до лунной ночи. Чтобы не привлекать внимание, Вадим выключил фары. Ехали недолго. По прикидкам Вадима, убежище было частью довоенных бункеров и находилось за дачей Сталина. Вопрос, был ли в этом мире Сталин и случалась ли Вторая мировая, Вадим решил пока не задавать.

Широкий ход начинался из подвала полуразрушенного дома. Сандре пришлось попотеть, прежде чем она справилась со ржавыми замками. Вадим катил Эйприл по темному коридору с небольшим уклоном. Сандра шла следом, светила под ноги синеватым фонариком, работающим на динамомашинке. Толку почти не было, зато шума — предостаточно. Коридор закончился бетонной стеной. Вадим ощупал ее: шершавый бетон, бетон… металл.

— Отойди-ка. — Сандра ухватилась за огромный металлический руль, вмонтированный в стену, и принялась его крутить в разные стороны, как если бы это был штурвал корабля. Раздался щелчок. Скрипнули петли, и дверь с протяжным стоном приоткрылась.

Сандра вошла первой, загорелся свет — она дернула за рычаг, торчащий из стены.

— Загоняй машину. Сюда, к стеночке. Вот так.

Дверь захлопнулась за спиной Вадима. Внезапно нахлынула паника. Что он знает о Сандре? Ничего. Вдруг она охотница за головами? Приволокла к черту на рога, чтобы запереть, сдать своему этому… барону, получить денежки, или что у них там, и жить припеваючи. А его порежут на органы…

— Мне здесь не нравится, — сказал он по возможности бодро. — Если я захочу уйти… Я хочу отсюда выбраться!

Эх, нужно было брать пистолет!

— Куда ты пойдешь ночью один без оружия?

— Я могу, да? Прямо сейчас открыть дверь и уйти?

— Да пожалуйста! Но ты же не идиот!

— Она не заперта?

— Изнутри она открывается просто. Там выемка есть… да, эта. Нажимаешь, и…

Щелчок. Сандра не солгала. Она действительно добрая фея. Все-таки не зря он ее подобрал. Как говорится, делай добро и бросай его в воду.

Сандра не двигалась: ждала. Вадим закрыл дверь и виновато развел руками.

— Правильный выбор! — сказала Сандра и уселась за огромный овальный стол.

Вадим рухнул на разложенный диван, задрал голову, разглядывая сводчатый потолок и вогнутые стены, увешанные странными картинами.

Не удержавшись, Вадим приблизился к стене, чтобы внимательнее рассмотреть картины. Выполнены они были по большей части маслом и вблизи представляли собой беспорядочную мешанину мазков. Пришлось переключиться на акварели.

— Это что? Чье?

— Моего знакомого, Леон, он… художник, несмотря на то что барон. Когда у него начинает сносить башню, он запирается тут и рисует. Он вообще-то хороший парень, хотя и странный. Тут еще вторая комната есть, его мастерская. Туда лучше не ходить.

— Приперлись же, — пробурчал Вадим.

Его влекло к небольшому пейзажу: синеватая гладь озера, переходящая в лиловое небо, посреди которого — сотканное из облаков женское лицо.

Портретов среди картин не было. Одни пейзажи. Фантастические животные. Невиданные цветы.

Зачарованный, слонялся Вадим от стены к стене, от картины к картине. В груди ныло, словно в каждый рисунок было заложено чувство: вот светлая-светлая тоска по несбывшемуся, вот тоска вязкая, хватает за ноги и тянет в зыби, здесь — бессильная ярость разбивается волнами об острые скалы. Хватит, и так кошки всю душу изодрали!

Вадим вернулся на диван. Сжал голову. И что теперь делать? Вот надоест он девчонке, останется один в этом мире, подохнет же… Сандра села рядом, коснулась его руки.

— Эй! Не уходи в мысли. Не думай! Не смей! Свихнешься.

Вадим безучастно покосился на нее. Девушка продолжила:

— Тут есть мой недопитый коньяк. По-моему, пришло время напиться. Подожди, сейчас найду.

Сандра полезла в массивный комод, завозилась. Вадим наконец решил осмотреться. Мебели в помещении было мало: комод, три разнокалиберных стула, овальный стол и книжные полки. Книги громоздились стопками, занимали самодельные полки и валялись на диване.

— Так выпьем или поиграем в цивил?

— Не понял. — Вадим уставился на пузатую пластиковую баклажку.

— Наверное, тебе привычнее пить из хм… рюмки. Во-о-от.

Граненый стакан наполнился на четверть. Вадим поднес пойло к губам и скривился: оно воняло обувным клеем.

— Я точно не подохну от этого? Коньяк, блин! Самогон из резины, а не коньяк!

— Фиг его знает, помрешь, не помрешь, — девушка дернула плечами, — ты же нежный. Коньяк ему не нравится. Знаешь, сколько у Баронства такая бутылка стоит? Ну, у Кремля…