Город Солнца

Хорошо известна иллюзия, когда кажется, что края длинной прямой дороги вдали сходятся друг с другом. Главная же дорога Города Солнца, однако, действительно становилась уже по мере того, как мы продвигались по ней. Её обочины действительно должны были сойтись, и не в воображаемой точке, не на неопределённом расстоянии, а в точке, которая была определена с геометрической точностью — точно в центре города. По мере того, как мы продвигались вверх по склону холма, строения с обеих сторон придвигались всё ближе. Через незастеклённые окна верхних этажей мы могли видеть отсветы фонарей на кровле, но это было практически единственное, что мы смогли увидеть из домашней жизни горожан. Блоки нижних этажей имели меньшее число окон, и они были либо тёмными, либо закрыты шторами. Не было открытых дверей. Никто не подошёл к окну, чтобы взглянуть на странных визитёров, одетых в пластиковые мешки. Даже люди, мимо которых мы проезжали по улице, одаривали нас равнодушными и нелюбопытными взглядами. Не то, чтобы нас полностью игнорировали — просто никто, похоже, не проявлял к нам особого интереса.

— Можешь ты прочесть их мысли? — Спросил я Мариэль.

— Кое-что я получила, — ответила она, — но это такое неопределённое, такое странное. У меня такое ощущение, что они все знают о нас, что мы им знакомы. Я знаю, что слухи распространяются быстро, и новость о нашем приземленнии облетела весь город… но ни один из них, похоже, не хочет знать больше. Они видят нас, они узнают нас, и этого достаточно. Они кажутся крайне заторможенными — не просто по отношению к нам, но даже по отношению к своему собственному окружению. Посмотри, как они передвигаются, и как они, похоже, едва общаются друг с другом. Если бы они были похожи на зомби, это было бы более понятно, но я не думаю, что они являются зомби. Они в полном сознании и воспринимают окружающее, я уверенна в этом, но их сознание столь направленное, столь целеустремлённое… Ты понимаешь, к чему я веду?

— Если бы они действительно были роботами, — сказал я, — то они не могли бы думать сами. Они были бы автоматами. Но их автоматизм не обязательный. Они могут думать и реагировать, если хотят, но они не хотят. У них нет никакого любопытства.

— Вот именно, — подытожила она. — Это я и имею в виду. Именно это я вынесла из наблюдения за ними и из попыток прочесть их мысли.

Полностью направленные разумы, — подумал я. — Полная уверенность и в себе, и в окружающем. Как если бы…

Как если бы они действительно знали всё.

Не просто всю мудрость, известную человеку, но всю возможную мудрость. Такая полная уверенность могла быть только иллюзией. Только ли?

— Что бы празит не делал, — обратился я к Мариэль, — но это не только сидение на их спинах, составляя им компанию. Если он не захватил их полностью — а тут вокруг, по мне, слишком много всего чисто человеческого, чтобы поверить в это — тогда он действительно предоставляет им гораздо большую власть над их собственным мозгом, чем та, которой обладаем мы.

Одной вещью, которая поразила меня особенно, была чистота дороги вдоль которой трусили наши животные. В углах тротуаров и в самой поверхности дороги имелись водостоки, ограждённые каменными бортиками. Отверстия были достаточно маленькими, но им, похоже, не приходилось собирать буквально никаких стоков. Они не пахли ничем особенно зловонным. Мы в конце рабочего дня находились, предположительно, на самой оживлённой улице города, используемой людьми, быками, тележками и экипажами, но на ней не было никакого мусора.

Упорядоченные мозги, — подумалось мне, — упорядоченные тела, упорядоченные жилища. Даже яки обучены пользоваться туалетом.

Я представил себе газетный загогловок: "Решение проблемы отбросов в Классических Утопических Штатах." Однако, на сколько я знал ОН, они никогда не позволили бы мне опубликовать это. Они посчитали бы это секретным.

Мы въехали в пятый круг и увидели, что предпоследняя стена была такой же законченной, как и остальные.

— Это не так поразительно, если задуматься, — сказал я. — Каждая стена в Нью-Йорке покрыта побелкой в шесть слоёв толщиной. А ведь Нью-Йорк много больше этого места.

— В Нью-Йорке, — возразила Мариэль, — пользуются пульверизаторами, а не резцами.

— Может больше не будем больше говорить об этом до возвращения домой, — предложил я. — Мы могли бы предоставить им почву для размышления.