Город сожженных кораблей

Лидия была одета точно так же, как одеваются девушки двадцати лет. Обтягивающие джинсы-стрейч, сапоги на высоком каблуке, джемпер с глубоким вырезом, открывающий полную грудь. Крупный кулон на шее и длинные серьги, почти до плеч, браслеты и кольца, высокий гребень в гладких волосах, над небрежно и продуманно уложенным пучком на затылке. По-прежнему играет в греческих богинь. Лицо ухоженное и гладкое. Более ухоженное, чем двадцать лет назад. Макияж яркий и смелый. Но все-таки не подумаешь, что двадцать. Взгляд другой. Плохой взгляд. Прожженной, как говорится, бабы. Не растерянный, не испуганный, как должно быть в подобной ситуации, а такой: «Если это моя дочь, а не твоя, значит, ты виноват. И ты заплатишь по-настоящему».

Ее взгляд показался ему настолько говорящим, что он сразу уточнил:

– У тебя ко мне какие-то претензии?

– Претензии?! Если там Валерия, если она одета в вещи твоей дочери, если убита рядом с твоим домом, тут не обошлось без тебя.

– Интересно. Точнее нельзя?

– Можно. Ты узнал, что девочки подружились. И ты не смог, конечно, это вынести. Как! Твоя принцесса общается с дочкой женщины, которую ты считал проституткой на короткое время. Твоя дочь дружит с той, которая посмела родиться и жить вопреки твоей воле. Вот и все. Ее не должно быть. Вообще. На земле. И ты считаешь, что не расплатишься за это? Да ты умоешься кровавыми слезами!

– Какой бред ты несешь! Вроде бы трезвая, и для климакса рановато. Я понятия не имел, что ты живешь в Москве. Ты должна была продать квартиру и содержать на это свою дочь. Ты решила иначе. Но меня твои решения уже не касались. Я забыл тебя в один день. Расплатился, да, но не каждая проститутка получает столько. Надо иметь капельку благодарности. Хотя кому я говорю. Я приехал не повидаться с тобой, а спросить, с какой целью ты рассказала дочери обо мне? Тебе было сказано: не делать этого! У твоей дочери нет отца! А ты мошенническим образом вписала меня в ее свидетельство о рождении. В наследницы, что ли, готовила? Тебе всего мало? Твоя дочь прилипла к Элизе, втянула ее в какую-то компанию, их видели вместе в нашем районе. Они менялись вещами, точнее, Элиза, видимо, отдавала твоей дочери свои вещи. Наверняка она такая же алчная, как ты. И сейчас Элиза пропала!

Виталий чувствовал, что от гнева, ненависти и страха у него как будто разбухла голова. А ведь это так логично и так реально. Он смотрел на гладкое и бесстрастное лицо Лидии и думал о том, что она способна на все. Сдержаться он уже не мог.

– Независимо от того, опознаешь ты или нет убитую девушку, я договорю. У тебя есть мотив, тварь! Мотив убить Элизу. А твоя дочь напялила ее вещи. Из-за этого, может, в твою же ловушку попалась. Но где моя дочь?

Масленников решительно вышел из кабинета и взял Виталия за локоть:

– Успокойтесь. Здесь только мать, приехавшая на опознание, здесь не место для разборок. Наверное, вам лучше уйти. Ситуация получается совсем чудовищная. Немного сострадания должно быть. Лидии предстоит очень тяжелая процедура. Вы и ваша жена через это прошли. Вам, помнится, не было легко.

– Мне и сейчас не легко, – угрюмо произнес Виталий. – Если бы мы знали, где Элиза, я проявил бы сострадание. Но мне кажется, что-то произошло. Сикорская намудрила в своих интригах, она всегда была интриганкой.

– Не стоит продолжать эти бессмысленные обвинения сейчас. Вы это озвучили, следователь подумает. Мы с Лидией уходим.

– Я подожду, – решительно сказал Виталий. – Не беспокойтесь. Я просто погорячился. Но я должен знать. Валерия – и моя биологическая дочь.

– Хорошо, – ответил Масленников.

Они с Лидией ушли в его кабинет, она вышла оттуда в халате, марлевой повязке на лице, в бахилах и вдруг взглянула на Виталия испуганно. Ее агрессию и наглость вытеснил столь понятный страх. Она сразу стала жалкой, сгорбленной, почти старой. Он отвернулся, чтобы не видеть это.

Глава 18