Город стекла

— Может, ты совсем иной человек? Не тот, кем привык считать себя? — проговорила Клэри, почти не надеясь на понимание. — Люди за одну ночь не меняются. Стивена, новообретенного биологического отца, ты не обязан полюбить моментально. Так не бывает. Валентин тебе никакой не отец, да и обращался он с тобой не по-отцовски. Не заботился. Заботились о тебе Лайтвуды. Они — твоя семья, как Джослин и Люк — моя. — Она коснулась плеча Джейса и тут же отдернула руку. — Прости. Ты, наверное, пришел сюда побыть в одиночестве, а я читаю тебе лекции.

— Ты права.

Клэри услышала собственный выдох.

— Ну ладно. Пойду. — Она встала, едва не наступив на подол платья.

— Клэри! — окликнул Джейс. Он положил шкатулку на ступени и поднялся. — Подожди. Я не то имел в виду. Не уходи. Ты была права насчет Валентина и… Лайтвудов.

Клэри обернулась. Джейс стоял наполовину в тени, наполовину на свету, и яркие огни отбрасывали странный узор на его кожу. Первый раз, когда они встретились, Джейс напоминал льва — прекрасного и грозного. Однако теперь он был беззащитен и горд своей уязвимостью. Он даже не воспользовался стило, чтобы снять синяки на скулах и на шее. И таким он нравился Клэри еще больше, потому как выглядел человеком — настоящим, живым.

— Знаешь, — сказала она, — Алина говорит, будто я тебе больше неинтересна. Теперь, когда можно быть вместе и между нами нет преград… — Она вздрогнула в тонком платьице и обняла себя за плечи. — Это правда? Я тебе… неинтересна?

— Интересна? Вроде книги или… выпуска новостей? Нет. Тогда нет. Я… — Он замолчал, подыскивая нужные слова, как ищут в темноте выключатель. — Помнишь, я говорил, что быть твоим братом — это как попасть в шутку над самим собой. Словно над нами посмеялись?

— Помню.

— Я в это не верил. В смысле, верил, но по-другому… сходил с ума и никак не мог почувствовать к тебе братские чувства. Я не испытывал ничего братского, однако всегда ощущал с тобой связь. Словно ты — моя половина. — Видя озадаченное выражение на лице Клэри, он замолчал, а потом проговорил: — Н-нет, не то, все не то. Клэри, я возненавидел каждый миг, когда думал о тебе как о сестре, когда проклинал свои чувства к тебе. Только…

— Что? — Сердце у Клэри стучало так сильно, что голова начала кружится.

— Валентин радовался нашим отношениям, считая, что заполучил оружие против нас, — натянуто произнес Джейс. — И я возненавидел его — больше, чем любое другое зло. Восстал против отца, как будто того и дожидался, потому что были времена, когда я не мог определиться: следовать за ним или нет? Выбор трудный, и вспоминать о нем неохота.

— Помнишь, я спросила тебя, есть ли у меня выбор? Ты тогда ответил: выбор есть у каждого. Ты предпочел нашу сторону, и неважно, как тяжело дался выбор. Главное — ты его сделал.

— Знаю. Я лишь хочу сказать, что решился отчасти благодаря тебе. С самой нашей встречи я почти все делаю ради тебя. Иначе просто быть не может, Клэри… любовь у меня в сердце, в крови, в голове. Да я и сам не желаю иного.

— Правда? — прошептала Клэри.

Джейс шагнул ей навстречу, глядя прямо в лицо, не в силах отвести взгляд:

— Я всегда считал любовь отупляющим чувством. Думал, она делает нас слабыми, дурными Охотниками. Разрушает суть воина… — Клэри закусила губу, но отвернуться не посмела. — Я думал, быть хорошим воином — значит ни о чем, ни о ком не заботиться. Особенно о себе. Я рисковал, как мог: кидался на демонов очертя голову. Из-за меня, наверное, у Алека развился комплекс неполноценного воина… только потому, что он любит жизнь. — Джейс криво усмехнулся. — Потом я повстречал тебя: примитивную, слабую, необученную. И вдруг мне открылось, как ты любишь маму, Саймона. Ты, не колеблясь, отправилась в ад спасать друга. Нефилим с десятилетним опытом сражений ни за что не вошел бы в отель, где гнездятся вампиры. Тебя любовь не ослабила. Напротив, даровала силы, каких представить трудно. И я понял: на самом деле это я слаб.

— Нет, — пораженно возразила Клэри. — Ты не слаб.

— Теперь, может, и нет. — Джейс подошел к ней совсем близко. — Валентин не поверил, что я убил Джонатана, потому как Джонатан получил обучение лучше, чем я. Он и победил бы — почти победил… но я думал о тебе. Представил, как будто ты стоишь рядом, и мне захотелось жить дальше — больше всего на свете, — лишь бы снова увидеть твое лицо…

Клэри хотела коснуться Джейса, но руки словно онемели. Джейс стоял очень близко, и Клэри видела свое отражение в зрачках его глаз.

— И вот я стою перед тобой, и ты спрашиваешь, хочу ли я тебя по-прежнему, не разлюбил ли… не бросил ли то, что придает мне сил. Прежде я не смел отдаваться другим людям — Лайтвудам, Алеку, Изабель, — не смел дарить себя, но… Клэри, с самого первого момента я принадлежу тебе. Если я по-прежнему нужен.