Город, стоящий у солнца (СИ)

— Подними голову! — сказала она. Я подчинился и на мою шею легла широкая кожаная полоса.

— Теперь опусти.

Я послушно склонил голову, и демоница, откинув в сторону мои волосы, затянула сзади застёжки ошейника так туго, что я едва смог дышать. Из-за крепко сжимающего горло кожаного ремня, а не потому что она в процессе прижималась ко мне своими грудями, разумеется.

— Хорошо?

— Очень… Туго… Госпожа…

— Так замечательно же!

Она отошла подальше, и судя, по звукам, села на один из пуфиков.

— Теперь ты, глядя в пол и не понимая голову, медленно, на четвереньках поползёшь ко мне, на мой голос. Встанешь — будешь наказан. Оторвёшь взгляд от пола — будешь наказан. Всё понятно?

— Да, госпожа.

— Тогда чего стоим? Вперёд!

И я пополз, прислушиваясь к её командам и прокручивая в голове утешительные картины того, что будет, «когда мы придём к власти». Продвигаться куда-то на слух — задание непростое, но в конце концов в моё поле зрения попали её босые стопы.

— Можешь поцеловать, — разрешила демоница, и что-то подсказало мне, что её дозволение в данном случае равносильно приказу. Я подчинился. Внутри меня на секунду вспыхнула мысль о том, как всё это унизительно, но в сравнении с тем, что я собирался сделать, это были ещё цветочки.

— Тебя что-то смущает, глупенький? — даже с браслетом, защищающим мысли от чтения, моё замешательство от неё не скрылось.

— Всё так… Неправильно! Быстро. Торопливо… Мы даже не поздоровались толком…

— Демонёнок, — сказала она, и я вздрогнул от того, что она в курсе этого прозвища, — мы разве не для этого встретились? Всё оговорено заранее, так зачем ещё и тут хвостами вилять лишний раз… Впрочем, если ты так печален от того, что не поприветствовал меня должным образом…

Она схватила меня за волосы и подтянула повыше. Я вскрикнул от боли, а потом, когда что-то тёплое и немного влажное ударило меня по щеке, от отвращения.

— Хочешь меня поприветствовать — приветствуй! — она расхохоталась, водя членом по моим губам.

— Я не умею! — проговорил я быстро, отворачиваясь от неё.

— Это просто, — демоница силой развернула мою голову обратно и улыбнулась, — начни работать языком, — она отпустила меня и свободной рукой отвела свой возбуждённый член немного назад, обнажая самую чувствительную его часть. Представив, какую боль причинила бы ядовитая мазь, если бы я вздумал испытать на этом месте, я вздрогнул от ужаса. Моя «госпожа», прочем, приняла это за знак отвращения и с силой толкнула мою голову вперёд. Я коснулся ей разгорячённой плоти губами — и перед моим внутренним взором будто вспыхнул таймер: «Через несколько минут яд начнёт действовать!» Я забыл про отвращение и гордость и принялся старательно облизывать её по всей длине, надеясь покрыть отравой как можно больше нежной и чувствительной тонкой кожи. Это чудовище поприветствовало мой энтузиазм довольными стонами, после чего немного сдвинулось в кресле так, чтобы ногой упираться в мой собственный член, сдавливая и поглаживая его сквозь ткань джинсов.

— Тебе самому нравится это! И когда ты перестанешь мне вра-а-ах, — мурлыкала она, постанывая вся явственнее. Уж не знаю, нравилось ли ей всё это на самом деле, или она дразнила меня. Мне говорить было некогда, я торопливо спустился языком к напряжённым яйцам, потом поднялся обратно и попытался принять её хер в рот так далеко, как только смогу, и вот, когда бороться с рвотными позывами стало уже почти невозможно, тот воображаемый таймер в моём воображении нарисовал несколько нулей и зазвенел. Сразу же после этого зазвенела и моя голова, по которой демоница залепила со всей дури. Она откинула меня в сторону и заметалась на месте, воя от боли, как раненый носорог.

Отплёвываясь и мечтая о том моменте, когда мне удастся прополоскать рот, я вскочил на ноги, срывая застёжки осточертевшего ошейника. Демоница протянула руку, и откуда-то из-за бара выскочила тележка на колёсиках, заставленная склянками, похожими на ту, в которой было моё противоядие. Я пинком перевернул её, фляжки и флаконы с грохотом посыпались на пол. Демоница рванулась было к ним, но я уже сорвал с пояса телескопическую дубинку. Взмах рукой — и с характерным скрежещущим металлическим «вжух-х-х» она разложилась во всю метровую длину.

— Помнишь, ты говорила, что мы начнём пользоваться этой штукой, только когда я попрошу? Так вот, считай, что я попросил.

Ещё взмах — прямо под колено воющей и мечущейся в муках демоницы. Она вряд ли почувствовала этот удар, сходя с ума от куда более страшной боли, но вот связки и мышцы испытания явно не выдержали — продолжая выть и стенать, чудовище рухнуло на колени, как подрубленное. Тварь пыталась исцелиться, но магическое свечение, окутавшее её ладони, бессильно гасло в сантиметре от той мучительной раны, в которую превратилось всё её «достоинство».

Из шкафа взлетела ещё одна склянка — я отбил её ударом дубинки, как заядлый бейсболист.

— Может, мне и впрямь в спорт податься, как думаешь?