Город страха

Действовал Антон по всем правилам дешевого триллера. Правда, он нарушал закон, но, как говорится, à la guerre comme à la guerre[5]. Привязанный к дереву Вовчик приходил в себя после электрического шока, а Антон найденным камнем демонстративно точил лезвие складного ножа. Точнее, делал вид, что точит. Портить лезвие не стоило, да оно и так было достаточно острым. Это был спектакль для трусливой и впечатлительной натуры бывшего уголовника.

– Ты кто? Чево тебе! – начал допытываться Вовчик, придя в себя окончательно и осознавая свое положение.

Антон посмотрел на привязанного и с ледяной улыбкой подошел вплотную. Он специально оставил на некоторое время рот Вовчика свободным. Нужно было понять степень его страха, а понять это можно по нарастанию истеричности в голосе. Вряд ли Вовчик такой уж талантливый актер, чтобы сыграть страх, чтобы хладнокровно разыграть какую-то роль и попробовать сбежать.

Холодный скотч лег Вовчику на рот, и темный лес огласили лишь сдавленные звуки, больше похожие на мычание. Антон зашел сбоку, чтобы Вовчик не мог его видеть. Так ему будет еще страшнее…

– Ну, Вова! – почти в самое ухо сказал Антон. – Вот и все. Совратил чужую жену, хотел поджечь чужое имущество. Нехорошо это, Вова. И наказание тебе будет страшное за это. Таких, как ты, нужно уничтожать, это мое личное мнение. Вот я тебя и привез сюда.

Вовчик бился и дергался, пытаясь издать сквозь пластырь хоть один членораздельный звук. Кажется, он пытался Антона в чем-то убедить. Антон специально говорил иносказательно. Собственно, он и не врал, он говорил сущую правду, а уж что там себе нарисовал в голове перепуганный Вовчик, оставалось только догадываться. И про страшное наказание он не врал, потому что для нормального человека колония не рай. И про свое личное мнение, отличное от официального мнения государства, Антон не врал. Он привез Вовчика в лес для сурового наказания…

– Что дергаешься? – страшным голосом спросил Антон и резким, неожиданным движением ударил Вовчика в бок.

Даже сквозь скотч было слышно, как заорал пленник, решивший, что в бок ему воткнули нож. Антон определил накал страха как достаточный и встал перед Вовчиком.

– Жить хочешь, Вова? Хочешь, чтобы все это прекратилось?

Такой отчаянной жестикуляции и мимики Антон еще не видел. Вовчик так энергично кивал головой… А уж что выделывали его пальцы… Антон подождал немного и строго предупредил:

– Я сейчас сниму скотч с твоего лица, но помни, место здесь глухое, голоса твоего никто не услышит. А если ты меня обманешь и закричишь, то я тебя убью. Это ты понял? Хорошо. Тогда я сниму скотч, и мы с тобой о многом поговорим. Договоримся – будешь жить. Не договоримся… ну, значит, не договоримся.

Судя по глазам Вовчика, он был просто уверен, что они обязательно договорятся. Антон вздохнул. Мерзко, конечно, все это, но куда деваться. Не Вовчика жалко, мерзко самому такими вещами заниматься. Но в данный момент и в данной ситуации – это наиболее надежный и наиболее быстрый способ получения информации и вербовки союзника. Нужны свидетели!

– А‑а! – непроизвольно вскрикнул Вовчик, когда Антон сорвал с его рта скотч. Вскрикнул и сразу испугался, что незнакомец воспримет вскрик боли как попытку позвать на помощь.

– Я не то… Больно просто! Ты не думай, я все понял!

– Зачем ты хотел поджечь цех Алексея Агапова? – прервал его лепет Антон, схватив Вовчика пальцами за нижнюю челюсть. – Быстро говори!

И тут пленник побледнел. В поле его зрения появилась страшная буро-черная лохматая собака. Ее огромная голова с маленькими глазами повернулась в сторону пленника. Нос задрался, собака двинулась к Вовчику. Она снова понюхала воздух, потом ноги привязанного к дереву человека, отчего пленник задрожал как осиновый лист. А потом Огр вдруг толкнул Вовчика носом в промежность.

Антон еле сдерживал смех. Чего хотел Огр, что и с какой целью он сейчас делал, было непонятно, но что-то это должно было означать. Он подыгрывал Антону, выражал антипатию к привязанному человеку, чувствовал его страх и нюхал этот страх?

– Убери… – почти прошептал Вовчик побелевшими губами. – Убери собаку…

– Огр! Фу! – попытался сделать серьезное лицо Антон. – Марш к машине! Охранять машину!

Пес только что не сплюнул брезгливо, так красноречива была его походка, когда он неторопливо и с презрением удалился с поляны. Вовчик был близок к обмороку или истерике. Надо доводить его состояние до полезного финала…

– Кто велел поджечь цех? – резко выкрикнул Антон свой вопрос.

– Рубль, это он! – поспешно залепетал Вовчик. – Он денег обещал, обещал от Лехи избавить, чтобы мы с Танькой… того…

Антон задавал вопросы коротко, как по лицу хлестал, и Вовчик очень поспешно и старательно отвечал, спасая свою шкуру признаниями. У него внутри все сжималось, когда он представлял, что с ним будет, если Рублев узнает обо всем сейчас происходящем.

– Ты не бойся, никто не узнает о нашей беседе, – как будто прочитал его мысли Антон. – Все останется между нами. Ты, главное, наколки мне дай, дай возможность зацепить Рублева.