Город страшных снов

С момента самой первой встречи отец Тихон вел себя скромно и ни на что не претендовал. Причастность свою к церкви не скрывал, но и не выпячивал, вопреки расхожему мнению, выделяясь не словами, а делами. Оказавшись прекрасным организатором, он освоился в роли негласного заместителя Егеря, помогая решать массу мелких вопросов и при этом стараясь всегда оставаться в тени. За что Обрез обвинял его в гордыне, подозревал в корыстном умысле, обзывал серым кардиналом и опиумом для народа. Отец Тихон никогда не обижался. Лишь кротко и понимающе улыбался в ответ. Что, впрочем, не мешало ему при необходимости брать в руки помповое ружье. А стрелял священник отменно.

Отпускать его к соседям было страшновато, но отказывать сразу в такой просьбе тоже не хотелось.

Мужичок, по всей видимости, не только понял колебания Егеря, но и предвидел их заранее:

— Не бойся, ничего батюшке не грозит. Заложников оставлю. Под охраной отведем, под охраной вернем. И не заметишь, что отсутствовал.

Трое молодых парней, по всей видимости, определенные в заложники, безропотно стояли поодаль и, казалось, уже готовы были сами связать себе руки.

— Мне надо поговорить с отцом Тихоном, — хмуро буркнул Егерь.

Отец Тихон не сомневался ни секунды:

— Разумеется, я пойду, — сказал он, поглаживая бороду. — Это не просто мой долг. Пора уже и отношения налаживать. Нельзя долго жить в состоянии вражды с соседями. Всем от этого плохо. Думаю, это ты и сам понимаешь. А у тебя есть отличная возможность взять в оборот заложников: покажи им, как устроена наша община. Объясни, ради чего мы живем. Пусть поймут, что нами движут не только материальные интересы. Они молоды. Если будешь искренним, семена твоих слов найдут в их сердцах благодатную почву. Сперва с этими подружимся, а затем надо будет и к пятнистым делегацию посылать.

«Пятнистыми» в общине звали людей, устроившихся в группе многоэтажных жилых зданий, недалеко от дома, где раньше жил Егерь. В отличие от Обреза, который не разрешал своим носить яркие камуфляжные куртки, добываемые в охотничьих магазинах, у той группы людей никто на эту тему особо не задумывался, и хорошо заметные пятнистые фигуры наблюдатели замечали практически каждый день. Однако от любых контактов с общиной Егеря эти люди, как правило, уклонялись.

— Можно даже будет их специально оповестить, что у нас есть кому проводить обряды таинства крещения, причастия и отпевания, — завершил мысль отец Тихон.

Возражать Егерь не стал, но в качестве охраны отправил с отцом Тихоном Обреза и еще пару крепких мужчин. Заложников, обдумав слова священника, не стал запирать, а повел на экскурсию в тот подъезд, куда одна из рабочих бригад ежедневно таскала тела.

Огромное хранилище, забитое спящими людьми, произвело на парней сильное впечатление. Они медленно ходили из квартиры в квартиру вслед за Егерем, а он, воодушевившись, рассказывал им о том, что не пытался растолковать даже многим из своих людей.

— Очень скоро каждая выжившая община почувствует нехватку рабочих рук. Но все станет гораздо серьезнее, когда люди немного придут в себя и задумаются о том, что же делать дальше. Мы стремительно откатились назад в плане технологий. Но заворачиваться в саван и ползти на кладбище необязательно, поскольку носители знаний и навыков все еще с нами. Это не война, когда выкашиваются кадры. Надо просто подождать и сделать так, чтобы люди, обладающие информацией и знаниями, обязательно выжили, а в дальнейшем получили возможность применять свои умения и обучать других людей.

— Я, кажется, понял, — сказал один из парней, на вид лет восемнадцати. — Ты хочешь сказать, что профессионалы разных специальностей сделают твою общину самой крутой?

— Нет, я хочу сказать, что это единственный шанс всем нам не скатиться в средневековье, — пояснил Егерь. — Или вы считаете нормой, что люди, которые еще условно вчера были вашими соседями по улице, сегодня стали врагами из соседнего племени? Ни одна община, будь в ней хоть сто, хоть пятьсот человек, ничего не сможет сделать с естественной деградацией технических навыков и норм социального поведения. Если оставить все, как есть, через несколько лет у нас будет помесь феодального и рабовладельческого строя с крохами оружия двадцать первого века. Постоянная война за жалкую порцию плохой еды. Нравится такая перспектива?

— Думаешь, еще не поздно? — хмуро спросил второй заложник, явно постарше и поопытнее первого.

— Уверен, что не поздно, — твердо сказал Егерь. — Если бы все проснулись разом — вот это была бы катастрофа. Полный крах, без вариантов. Здесь уже сейчас была бы не вялая конкуренция, а самая настоящая бойня. С едой было бы трудно, не исключаю, что дошло бы и до каннибализма. Сотни тысяч людей постарались бы найти спасение в бегстве и погибли бы за пределами города просто потому, что они не приспособлены жить вне благ цивилизации. А зима завершила бы этот жестокий разгром. Но, к счастью, пробуждаемся мы постепенно. Это дает шанс на адаптацию.