Город страшных снов

Кровь бросилась Егерю в лицо. Несмотря на уверенность в своих поступках, он понимал, что его только что прилюдно обвинили в трусости. И возразить было нечего. Кому какое дело, о чем думал лидер общины в момент боя? Кто станет разбираться, мог ли совершенно не атлетического сложения парень хоть чем-то помочь в рукопашной схватке? В то время, как все свои дрались, он бежал в сторону дома. Этого было вполне достаточно для потери авторитета. Кроме того, за спиной больше не стоял хмурый Обрез, готовый поддержать друга тяжелым взглядом и крепким кулаком.

С трудом подавив рвущиеся наружу гнев и обиду, Егерь громко спросил:

— И что вы собираетесь делать потом? Предположим, я отдам вам пленника… Что дальше?

— Дальше, — также громко ответил усатый, поворачиваясь лицом к толпе, — мы заставим его ответить за убийства. Да так, что он еще пожалеет о своем появлении на свет. Потом помянем павших товарищей и отметим победу!

— Пусть водки даст! — крикнули из толпы.

— И немного спиртного нам бы не повредило, — перевел усатый Егерю.

— Отлично! — повысил голос Егерь. — А теперь послушайте, что я вам скажу. Никакой водки вы не получите! И пленного — тоже! Сейчас вы уберете отсюда тела погибших, отдадите их женщинам из лазарета — пусть готовят к похоронам. А потом мы будем работать! Очень много работать! Потому что времени у нас осталось слишком мало!

— Опять работать, — возмутился кто-то в толпе. — Мы когда-нибудь вообще отдыхать будем?

— Хрен тебе, — враждебно глядя в лицо Егерю, сказал усатый. — Никакой работы сегодня не будет. Мы победили врага и заслужили небольшой праздник.

— Это бунт? — спросил Егерь, делая шаг вперед и пристально глядя на усатого.

Тот немного замешкался, но, услышав одобрительный ропот за спиной, сказал:

— Да, это бунт! Ты всех уже задрал своими работами! А как дело коснулось настоящего боя — побежал. Хочешь и дальше нами руководить — выполняй волю общества! И еще… — Он оглянулся на толпу. — Еще мы требуем отменить отдельное проживание мужчин и женщин!

— Слушай меня, любитель водки, секса и праздников. — Голос Егеря срывался от злости и обиды, но голова работала предельно трезво. — Слушайте и вы, жаждущие крови пленника. Наверное, вы думаете, что сегодня вас ждет спокойная ночь. Ведь враг разбит и бежал с позором. Так?

— Так! — заорали из толпы.

— Да, так, — уверенно кивнул усатый. — И не грозят нам сегодня ни холод, ни голод, ни дикие звери. А у тебя что, новая страшная сказочка припасена?

— Припасена, — не стал отрицать Егерь, легко поднимаясь на лежащую рядом старую покрышку от грузовика. — Послушайте напоследок мою сказочку. Просто выслушайте, можете не верить. Если она не покажется вам убедительной — воля ваша. Всю власть после этого готов передать тому, кого сами выберете. Прямо сейчас!

Он помолчал, оглядывая людей. Шум стихал. Община была готова слушать.

— Если бы у кого-нибудь из вас хватило ума подняться на крышу и перестрелять всех людей Уралобурга, пока они не сбежали, у нас в запасе было бы достаточно времени, чтобы и погоревать, и попраздновать. Но сейчас, буквально в этот самый момент, они поднимают сотню бойцов, вооруженных куда лучше, чем мы с вами. К вечеру они будут здесь. И за убийство своих людей отомстят по полной программе.

Над огороженным пространством повисла мертвая тишина. Люди перестали переговариваться и улыбаться. Все теперь угрюмо смотрели на Егеря.

— Раз Уралобург пришел сюда, значит своих соседей он уже победил. А там, рядом с ним, были очень серьезные группировки. Как вы думаете, остановит сотню опытных бойцов вон та жалкая баррикада или вот эта хлипкая изгородь? Сумеете ли вы дать отпор, напившись перед этим водки? Облегчит ли вашу дальнейшую жизнь замученный пленник?

— Так это что, — растерянно спросил молодой парень из толпы, — мы… обречены?

— Если, вместо отдыха, возьметесь за работу, шансы есть, — уверенно сказал Егерь. — Надо усилить баррикаду и добавить еще одну линию изгороди. Укрепить нижние этажи, а на верхних приготовить побольше камней. Надо много еще чего сделать, и тогда, если повезет, мы сможем отбить штурм.

— Какой смысл умирать, защищая какой-то дом? Может быть, проще уйти? — предложил тот же парень.

— Проще, — согласился Егерь. — Но, к сожалению, это тоже верная смерть. Пусть и с небольшой отсрочкой. Без воды, в городе, где уже почти все поделено между общинами, с мизером боеприпасов — мы легкая добыча для зверей, голода и первых же морозов.

По хмурым лицам Егерь видел, что до людей начало доходить понимание тяжести ситуации. Молодая девушка в первых рядах вдруг громко всхлипнула и заплакала. Ее тут же поддержали еще два или три женских воя.

— Те, кто готов ради спасения отдать все силы, — повысил голос Егерь, — пусть берут инструменты, веревки, мешки, носилки и собираются здесь через полчаса. Те, кто хочет бежать — бегите. Не держу. Но обратной дороги вам уже не будет. Да, кстати… Кто все еще хочет праздника и водки — пожалуйста! Мне не жалко. Ведь каждый человек — хозяин своей судьбы.