Город священного огня

– Замри, – сказал Алек и достал меч серафима из-за пояса. Он открыл было рот, чтобы назвать его, и почувствовал внезапное касание на запястье. Маркус схватил его своими тонкими пальцами.

– Назови его Рафаэль, – попросил он, глядя на меч, когда Алек уставился на него в недоумении. Его глаза были прикрыты, и парень вспомнил, что Себастьян сказал Саймону: «Я убил твоего создателя». Уголки губ колдуна приподнялись. – Это, все-таки, ангельское имя.

Алек кивнул.

– Рафаэль, – тихо произнес он, и когда лезвие загорелось, он опустил его на адамантовую цепь, расколовшуюся под его касанием. Оковы упали, и Алек, уронив меч на пол, взял Магнуса за плечи, чтобы помочь ему встать.

Колдун тоже к нему потянулся, но вместо того, чтобы стать на ноги, он притянул Алека к себе, проводя рукой по его спине и запутываясь пальцами в волосах. Магнус поцеловал его: страстно, неловко, уверенно, и Алек замер на мгновение, но затем окунулся в поцелуй с головой. Он уже и не мечтал, что когда-нибудь снова это сделает. Парень провел руками по плечам Магнуса и остановился на его шее, придерживая колдуна, пока целовал его до нехватки воздуха.

Наконец, Магнус отодвинулся, его глаза блестели. Он позволил себе уронить голову на плечо парня и обхватил его руками, чтобы быть ближе.

– Алек… – тихо начал он.

– Да?

– Вас преследуют?

– Я… э-э… некоторые Омраченные ищут нас, – осторожно ответил Алек.

– Жаль, – Магнус снова закрыл глаза. – Я бы хотел, чтобы ты просто прилег рядом со мной. Хоть на пару минут.

– Прости, но мы не можем, – сказала Изабель. – Нам нужно убираться отсюда. Омраченные могут ворваться в любую секунду, а мы нашли то, за чем пришли…

– Джослин. – Люк оторвался от стены и выпрямился. – Вы забыли о Джослин.

Изабель открыла рот, затем закрыла.

– Ты прав. – Она потянулась к поясу и достала меч. Сделав пару шагов, она вручила его Люку и наклонилась, чтобы подобрать все еще горящий меч серафима Алека.

Люк принял оружие и взял его с небрежностью человека, который всю жизнь прожил с клинком в руке; иногда Алек забывал, что Люк когда-то был Сумеречным Охотником.

– Ты можешь встать? – тихо спросил он у Магнуса, и тот кивнул, позволив парню поднять его на ноги.

Он продержался почти десять секунд, прежде чем его колени подогнулись, и он с кашлем упал вперед.

– Магнус! – вскрикнул Алек и кинулся к колдуну, но тот отмахнулся и еле поднялся на колени.

– Ты должен идти без меня, – его голос звучал угрюмо из-за хрипотцы. – Я для вас лишь обуза.

– Не понимаю. – Алек чувствовал, будто его сердце сжало в тиски. – В чем дело? Что он с тобой сделал?

Магнус покачал головой, ответил Люк:

– Это измерение убивает его, – ответил он безучастным голосом. – Что-то в нем – в его отце – уничтожает Магнуса.

Алек посмотрел на него, но тот снова покачал головой. Парень поборол иррациональную вспышку гнева – «даже сейчас он что-то скрывает» – и сделал глубокий вдох.

– Вы все идите искать Джослин. Я останусь с Магнусом. Мы направимся к центру крепости. Когда найдете ее, идите к нам.

Изабель выглядела несчастной.

– Алек…

– Иззи, прошу тебя, – сказал Алек и увидел, как Саймон положил руку ей на спину, шепча что-то на ухо. Девушка кивнула и повернулась к двери; Люк и Саймон последовали за ней, останавливаясь, чтобы оглянуться на Алека перед уходом, но именно Иззи запечатлелась в его мыслях, несущая горящий меч серафима перед собой, как звезду.

– Вот, – нежно сказал он Магнусу и поднял его. Магнус еле встал на ноги, и Алеку удалось закинуть его руку себе на плечо. Магнус был худее, чем когда-либо; рубашка облегала ребра, щеки впали, руки и ноги стали тощими, позвоночник – костлявым, но это не облегчало задачу вытащить колдуна.

– Держись за меня, – сказал Алек, и тот слабо улыбнулся.

– Всегда, Александр. Всегда.

Малыш заснул у Джулиана на коленях. Он крепко и ласково держал Тавви. Под его глазами образовались темные мешки. По одну сторону от него сидели в обнимку Ливви и Тай, по другую свернулась в клубок Дрю.

Эмма сидела позади, прислонившись к нему спиной и служа опорой, чтобы мальчику было легче держать ребенка. Все подушки были заняты, у стен не было свободного места; десятки, сотни детей были заперты в Зале.

Эмма положила голову на Джулса. От него пахло родным запахом: мылом, потом и привкусом океана, будто текущего в его венах.

– Я что-то слышу, – прошептала она. – А ты?

Джулиан мгновенно посмотрел на братьев и сестер. Ливви дремала, уперевшись рукой в подбородок. Дрю оглядывала комнату своими большими сине-зелеными глазами. Тай стучал пальцем по мраморному полу, будто в наваждении считая от одного до сотни и наоборот. Когда Джулиан попытался посмотреть на его опухшую от падения руку, мальчишка стал извиваться. Брат отпустил его и позволил вернуться к своему занятию. Это его успокаивало, что и было самым главным.

– Что ты слышишь? – спросил Джулс, и Эмма услышала, что звук нарастает, похожий на сильный ветер или треск костра. Толпа задвигалась и закричала, поднимая головы на стеклянный потолок Зала.