Город священного огня

– Интересно, – сказал голос с нотками веселья, и Клэри быстро отодвинулась от Джейса, увидев Магнуса в промежутке между деревьями. Его высокий силуэт подсвечивался луной; на сегодня он избежал вычурных нарядов и был одет в идеально подходящий черный костюм, казавшийся чернильным пятном на фоне темнеющего неба.

– Интересно? – переспросил Джейс. – Магнус, что ты здесь делаешь?

– Пришел за вами, – ответил он. – Думаю, вам стоит кое-что увидеть.

Джейс закрыл глаза, будто молился за свое терпение.

– МЫ ЗАНЯТЫ.

– Определенно. Знаешь, говорят, жизнь коротка, но не настолько. Она может быть вполне долгой, и у вас еще вся совместная жизнь впереди, потому я настоятельно рекомендую последовать за мной, иначе пожалеете.

Клэри отошла от дерева, все еще держа Джейса за руку.

– Ладно.

– Ладно? – Джейс последовал за ней. – Серьезно?

– Я верю Магнусу. Если он говорит, что это важно, значит так и есть.

– А если нет, я утоплю его в озере, – вторил Джейс мыслям Клэри. Она скрыла свою улыбку во мраке.

Алек стоял у палатки, наблюдая за танцующими. Солнце достаточно село, чтобы превратиться в красную линию на горизонте, и вампиры вышли с фермы, чтобы присоединиться к празднованию. Для их удобства сделали некоторые скромные изменения, и теперь они растворились в толпе, держа тонкие металлические фужеры со стола с шампанским, чтобы не было видно содержимое.

Лили, глава нью-йоркского клана, сидела за белыми клавишами пианино, наполняя помещение звуками джаза. Чей-то голос перебил звук музыки и зашептал Алеку на ухо:

– Как по мне, очень милая церемония.

Парень повернулся и увидел отца, его широкие руки сомкнулись вокруг бокала, и он разглядывал гостей. Роберт был крупным мужчиной с широкими плечами, и костюмы ему никогда не шли: он выглядел как школьник-переросток, которого одевали надоедливые родители.

– Привет, – сказал Алек. Он видел маму в другой части помещения, она говорила с Джослин. У Маризы появилось больше седых прожилок в темных волосах; она выглядела, как всегда, элегантно. – Мило с твоей стороны, что ты пришел, – неохотно добавил он. Оба его родителя были до боли благодарны, что он и Изабель вернулись к ним после Темной Войны – слишком рады, чтобы злиться или ругать их. Слишком рады, чтобы Алеку захотелось кому-либо из них рассказывать о Магнусе; когда его мать вернулась в Нью-Йорк, он собрал остатки своих вещей из Института и переехал в лофт в бруклине. Он все еще появлялся в Институте почти каждый день, все еще часто виделся с мамой, но Роберт оставался в Аликанте, и Алек не пытался с ним связаться.

– Приличное поведение с мамой, все это… очень мило.

Алек заметил, как дернулся отец. Он планировал сделать комплимент, но они всегда у него плохо получались. Они постоянно звучали как ложь.

– Это не притворство, – сказал Роберт. – Я все еще люблю твою маму; мы заботимся друг о друге. Просто… мы не можем жить в браке. Стоило покончить с ним раньше. Мы считали, что поступаем правильно. У нас были добрые намерения.

– Дорога в ад… – лаконично сказал Алек и посмотрел на свой бокал.

– Иногда ты выбираешь себе партнера в слишком юном возрасте, а затем ты меняешься, а они – нет.

Алек медленно вздохнул; его вены внезапно надулись от злости.

– Если это было камнем в мой с Магнусом огород, то можешь засунуть его себе поглубже. Ты лишился права иметь какую-либо юрисдикцию надо мной и моими отношениями, когда дал мне четко понять, что, по-твоему, гей Охотник не настоящий Охотник. – Он поставил бокал на ближайший столик. – Я не заинтересован…

– Алек. – Что-то в голосе Роберта заставило парня обернуться; он не казался разозленным, лишь… сломленным. – Я действительно говорил… непростительные вещи. Я это понимаю. Но я всегда тобой гордился, и сейчас горжусь не меньше.

– Я тебе не верю.

– Когда я был в твоем возрасте, даже моложе, у меня был парабатай, – сказал Роберт.

– Да, Майкл Вэйланд, – сказал Алек, не скрывая горечи в голосе, наплевав на выражение лица отца. – Знаю. Поэтому ты и принял Джейса. Я всегда думал, что вы не были особо близки. Ты не скучал по нему, не заботился о том, что тот мертв.

– Я не верил, что он мертв. Знаю, такое трудно представить; наша связь была разрушена из-за приговора Конклава, но даже перед тем, как его отправили в ссылку, мы перестали быть близки. Но было время, когда мы были лучшими друзьями; однажды он признался мне в любви.

Что-то в голосе отца и выборе его слов заставило Алека остановиться.

– Майкл Вэйланд был влюблен в тебя?