Город священного огня

Захария испуганно взглянул на нее. На вид ему было столько же лет, сколько и ее дочери, подумала Джиа. Его ресницы были невероятно длинными, а глаза казались молодыми и старыми одновременно.

– Вы выпускаете меня из Аликанте? Разве вам не нужны все воины?

– Вы служили совету в течение более чем тридцати лет. Мы не можем просить вас о большем.

Он оглянулся на кострах, на черный дым, поднимающийся воздух.

– Как много знает Спиральный Лабиринт? О нападениях на институтах, Цитадель, представителей?

– Они хранители знаний, – сказала Джиа. – Не воины или политики. Они знают, что произошло в Буррене. Мы обсудили магию Себастьяна, возможные методы лечения омраченных, способы укрепления наших сил. Больше они ни о чем не спрашивают…

– И вы сами не говорите им, – перебил ее Захария. – Таким образом, они не знают о Цитадели, о представителях?

Джиа стиснула зубы.

– Я полагаю, вы хотите сказать, что я должна была им все рассказать.

– Нет, – сказал он. Он держал руки в карманах; его дыхание превращалось в пар на холодном прозрачном воздухе. – Я не говорю этого.

Они стояли бок о бок, среди снега и тишины, пока, к ее удивлению, он снова не заговорил:

– Я не отправлюсь в Спиральный Лабиринт. Я останусь в Идрисе.

– Но разве вы не хотите ее увидеть?

– Я хочу увидеть Тессу больше, чем еще чего-либо на свете, – сказал Захария. – Но если бы она знала больше о том, что происходит здесь, то она хотела бы быть здесь и сражаться рядом с нами, но мне бы не хотелось этого. – Его темные волосы упали вперед, когда он покачал головой. – Меня пробудили, и теперь я больше не Безмолвный Брат. Даже если я и не хотел этого. Может быть, это эгоизм. Я не уверен. Но я уверен, что колдуны в Спиральном Лабиринте в безопасности. Тесса в безопасности. Если я отправлюсь к ней, то тоже буду в безопасности, но я также буду скрываться. Я не колдун; я не могу принести пользу в Лабиринте. Но я могу быть полезным здесь.

– Вы могли бы съездить в Лабиринт и вернуться. Это будет сложно, но я могу попросить…

– Нет, – сказал он тихо. – Я не смогу встретить Тессу лицом к лицу и умолчать правду о том, что здесь происходит. Более того, я не могу пойти к Тессе и предстать перед ней как смертный человек, как сумеречный охотник, и не сказать ей о чувствах, которые я испытывал к ней, когда… – Он замолчал. – Мои чувства не изменились. Я не могу предложить ей это, а потом вернуться туда, где меня могут убить. Лучше пусть она думает, что для нас никогда не было шанса.

– Обдумайте все хорошенько, – сказала Джиа, глядя на его лицо, на надежду и тоску, что были видны каждому. Она посмотрела на Роберта и Маризу Лайтвудов, стоящих на расстоянии друг от друга в снегу. Недалеко была ее собственная дочь, Алина, которая стояла, положив голову на плечо Хелен Блэкторн. – Мы сумеречные охотники, мы ставим себя в опасность каждый час, каждый день. Я думаю, наши сердца такие же отчаянные, как и наши жизни. Когда мы отдаем сердце, мы отдаем каждый его кусочек. И если мы не получаем того, в чем так отчаянно нуждаемся, тогда как нам жить?

– Вы думаете, что она, возможно, уже не любит меня, – сказал Захария. – После всего этого времени.

Джиа ничего не сказала. В конце концов, это было именно то, о чем она думала.

– Это резонный вопрос, – сказал он. – И, возможно, так и есть. Пока она жива и здорова, и счастлива в этом мире, я найду способ, чтобы быть счастливым, даже вдали от нее, – он посмотрел на костры, на тени от них. – Где находится тело Лонгфорда? Тот, который убил его парабатая?

– Там, – указала Джиа. – Зачем вам это?

– Это худшее, что можно сотворить. Я не был бы достаточно храбр. Поскольку есть тот, у кого получилось сделать такое, я хотел бы выразить свое уважение ему, – сказал Захария, и пошел по заснеженной земле к кострам.

– Похороны закончились, – сказала Изабель. – Или, по крайней мере, дым перестал идти, – она сидела на подоконнике своей комнаты в доме Инквизитора. Комната была небольшой и выкрашена белой краской, а на окнах были цветастые занавески. Не очень в стиле Изабель, подумала Клэри, но было бы трудно воссоздать усыпанную блестками комнату Изабель в Нью-Йорке за короткий срок.

– Я на днях читала мой Кодекс, – Клэри до конца застегнула синий кардиган, в который она переоделась. Она больше не могла оставаться в свитере, который носила вчера, в котором еще и спала, и которого касался Себастьян, – и подумала. Примитивные убивают друг друга все время. У нас… точнее у них были войны, все виды войн, но это первый раз, когда нефилимам приходится убивать других сумеречных охотников. Когда Джейс и я пытались убедить Роберта позволить нам приблизиться к Цитадели, я не могла понять, почему он так упрямился. Но думаю, что я почти поняла это сейчас. Думаю, он не мог поверить, что сумеречные охотники могут действительно представлять угрозу для соплеменников. Независимо от того, что мы сказали им о Буррене.

Изабель рассмеялась.

– Какое благородство, – она подтянула колени к груди. – Знаешь, твоя мама брала меня в Адамантовую Цитадель с ней. Они сказали, что я стала бы отличной Железной Сестрой.