Город туманов 3

– Вы же заметили, что настоятель не особо проявил заинтересованность в раскрытие дела? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Уверен, что заметили. А знаете почему? – Ряжский положил локти на стол и подался вперед. – Потому что в убийстве замешаны чары, о чем ему известно. Только за последний месяц трижды собирался Поместный собор2, а послезавтра должен состояться Архиерейский собор3.

– К чему вы клоните? – перебила чародейка.

– Приближается годовщина, – нисколько не обидевшись, ответил Ряжский. – Убийство священника чародеем тот самый венец, которого так ждала церковь. Прибавьте сюда происшествие с генералом, и вы получите идеальную формулу законного, если не сказать священного, беспредела.

Гера потерла переносицу и, сдвинув обратно на лоб шляпу, посмотрела в окно. Годовщина начала переворота, о которой говорил Ряжский, и правда приближалась. И так уж сложилось исторически, что, несмотря на то, что всем уже давно было насрать на жертв переворота, каждый год в тех или иных городах происходили провокации. В основном их, конечно же, устраивали бравые ребята из рядов очистителей, но исходя из слов Ряжского, церковь, имевшая свой зуб на чародеев, собиралась благословить горящий факел очистителей.

В принципе ничего нового в этом не было, однако упоминание Ряжским генерала прямо намекало на его интерес в предстоящих делишках. Как жертва чар Карташов мог поддержать церковь вполне официально и даже под овации своих овец в погонах, что было бы даже эффектно, если бы не одно "но": следы очистителей вели к генералу – влиятельному чародею, успешно выдавшему себя за человека.

Следы те, правда, всплывшие во время расследования убийства домохозяйки-шпионки, были мутноватыми и само собой доказать что-либо не представлялось возможным, но для чародейки и ее отдела, принявшего во время того расследования на себя весь удар, доказательства были не нужны. И да, учитывая все это, праздники предстояли еще те.

– Вижу, вы уже составили правильную картинку не столь далекого будущего, – отметил Ряжский, вырвав Геру из задумчивости. – Нашего любимого генерала туда определили? – Чародейка перевела на адвоката взгляд. – Вижу, что определили. Это очень хорошо, ведь кто предупрежден, тот вооружен.

– По сути, – Гера приняла свой обычный равнодушный вид, – вы загрузили меня флудом4, а заявления о том, что что-то назревает встречается в "желтой" прессе минимум раз в неделю, так что придержите коней, господин Ряжский. С одними только бомбами-вонючками предсказателем, достойным памятника, вам не быть. Приходите, когда у вас будут факты. Где меня найти вы знаете.

Чародейка вышла из шашлычной и, приподняв воротник не по сезону легкого плаща, пошла прочь. Ряжский, конечно же, догадался, что его слова ее обеспокоили, но если бы Гера каждый раз в подобных ситуациях говорила "Да! Вы правы как никогда!" она бы как минимум перестала себя уважать.

Дойдя до какого-то перекрестка, чародейка закурила. Теребить Антона раньше времени она не хотела и, скрыв лицо под тенью шляпы, телепортировалась к церкви. Тут, конечно, работало чистое упрямство, ведь на самом деле Гера не считала, что в комнате священника можно было что-то найти, но с другой стороны, как следователь-оперативник она не могла не проверить.

Накинув чары невидимости, от которых по телу то и дело пробегали ледяные мурашки, Гера методично исследовала не только комнату убитого священника, но и каждый угол за ее пределами. Как она и ожидала, результата не было: ей не удалось отыскать даже порножурнала с потертыми страницами, не говоря уже про мобильный телефон. Зато мигрень стала еще сильнее, чему виной были не только ее собственные чары невидимости, но и остаточные следы чар Ряжского.

Подставив лицо мелким каплям дождя, Гера сделала несколько глубоких вдохов и, сверившись с наручными часами с потрескавшимся циферблатом, пошла по направлению к кладбищу.

Вообще выбор места для встречи с последующим сексом был более чем странным. Впрочем, чародейка не осуждала священника. В конце концов, у каждого были свои предпочтения. Однако вопросы все же вызывала сама встреча: она была оговорена заранее, или же кладбище стало конечной точкой встречи с прелестной ночной бабочкой, пойманной в божий сачок заранее и в другом месте?

В принципе, Гера допускала, что Литвинов мог оказаться прав, и девушка действительно была уже мертва, но вот в том, что она и была убийцей, чародейка не верила. Ну, а тело, так или иначе, могло что-то поведать. Главное было его найти. Или же ее, в смысле, живую девушку – свидетеля, куда получше трупа.