Город улыбок (СИ)

- Помогите мне! - Со всхлипом выдавила из себя девушка. - На меня напали!

- Кто? - Спросил я, подойдя ближе.

- Какой-то мужчина...

Я присел рядом с девушкой и попытался поднести к ней свою механизированную руку.

- Нет! - Девушка задрожала, на ее лице отразился страх, и она попробовала отодвинуться от меня, но лишь застонала от боли.

- Все в порядке! Я ее уберу! - Я быстро отсоединил свою руку, положил ее на землю и попытался прикоснуться к девушке:

- Давай посмотрим, что у тебя тут!

- Боль, разочарование, разбитые мечты и невыразимая жажда мести! - Тихо прошептала девушка, ее лицо изменилось, в руке молниеносно сверкнуло лезвие. Я все понял, но было уже слишком поздно. Мастерский удар - и сталь погрузилась мне прямо в печень, по самую рукоядь. Я был убит. Как странно, я еще жил, осознавал происходящее, но понимал, что я уже мертв. Это смертельная рана.

Первым пришло ощущение страха, даже паники, которую чувствует каждое живое существо в момент смерти. Мне не хотелось умирать. Потом пришла злоба! Я схватил девушку за шею, мне еще хватит сил ее убить, до того, как умру сам.

Но я увидел ее торжествующую улыбку, улыбку человека, что уже победил. Она своего достигла, и теперь ей было все равно, выживет она или нет. Девушка смотрела на меня с торжествующим видом. Ее рана на животе была фикцией, но кровь она раздобыла вполне настоящую. Откуда-то знала, что я по запаху учую подмену. Но зачем ей моя смерть? Ответ пришел сам.

- Помнишь моего брата? Ты превратил его в калеку, там в бойцовской яме ты терзал его тело, как проклятый пес. Брат так и не смог оправиться, без возможности зарабатывать он не хотел быть обузой для и так нищей семьи, и покончил жизнь самоубийством. Мать сломил этот удар, и она не на много пережила его. Я осталась одна, с младшей сестрой. Ты представить себе не можешь, на что мне пришлось идти, чтобы защитить ее. - Из глаз девушки текли слезы. - Но даже так, я не справилась! Сестра умерла! Ты забрал у меня все! Что ты смотришь, ты хоть помнишь моего брата, которого искалечил?

Помнил ли я его? Конечно, нет! Я переломал столько костей, за это мне давали еду, это было необходимо, чтобы выжить. Скольких же я сделал калеками? Моя рука, что потянулась к шее девушки, стремясь переломить ей хребет, вдруг остановилась.

- Помню! - Простонал я сквозь боль. - Твой брат был славным бойцом!

Я совершенно не мог вспомнить ее брата, на кого же она похожа? Но я почему-то вдруг проникся уважением к этой девушке. Она выбралась из того ада, из Третьего Круга, да не во Второй, а сразу в Рондо. И одновременно мне было ее жаль. Через что же она прошла? И все ради мести.

- Ты не умрешь быстро, - сказала девушка со злостью, - я пятнадцать лет готовила этот удар.

Но маска злобы на ее лице сменилась болью. Девушка зарыдала и закрыла глаза руками. Мне снова стало жаль ее. Она осуществила свою месть, то ради чего жила. И это не принесло ей удовлетворения, в ее душе осталась лишь пустота. Я это знал. Девушка убежала в темноту, а я лишь крикнул ей вдогонку бессмысленное "прости". Я почему-то не чувствовал злости к человеку, отнявшему у меня жизнь. Если кто меня и злил, так это этот мир, диктующий незыблемое правило "сожри или будь сожран"!

А еще, истекая здесь кровью и умирая, я чувствовал легкую грусть. Как странно, чужая смерть всегда или безразлична, когда ты человека не знал, и он для тебя ничего не значил, или же трагедия, если умерший был твоим близким. Да и горечь по покойному, это не столько жалость к нему, ведь ему уже все равно, сколько жалость к себе, ведь теперь придется жить в мире, где его нет. А вот собственная смерть - это просто ощущение грусти, от осознания того, что все уже закончилось, что столько всего еще не попробовал и уже никогда не попробуешь, что столько дел не завершил, что со столькими не попрощался, и что близким и любимым будет очень больно, когда твое мертвое тело положат в сырую землю.

Я услышал тихие шаги, повернул голову и увидел странного человека, если это вообще был человек. На лице маска плачущего клоуна, а все тело покрыто бинтами. И глаза, такие живые, такие человеческие, и такие печальные, они, казалось, хранили в себе всю боль и всю грусть человечества.

- Кто ты?

- Хаос! Перемены! Новое начало! - Ответил я сам себе, немного чужим голосом.

Значит, городские байки о клоунах не врут, они правда говорят чужими губами. Но клоуны в этих историях улыбались, а не плакали. Этот видимо, какой-то неправильный.

- Зачем ты здесь?

- Для перемен! - тут же ответил я другим голосом. Я словно вел диалог с самим собой.

- А что насчет меня?

- Твой путь окончен, ты достаточно настрадался.

Я попытался улыбнуться, но поперхнулся собственной кровью, и закашлялся.