Город Улыбок (СИ)

– Помогите мне! – Со всхлипом выдавила из себя девушка. – На меня напали!

– Кто? – Спросил я, подойдя ближе.

– Какой-то мужчина…

Я присел рядом с девушкой и попытался поднести к ней свою механизированную руку.

– Нет! – Девушка задрожала, на ее лице отразился страх, и она попробовала отодвинуться от меня, но лишь застонала от боли.

– Все в порядке! Я ее уберу! – Я быстро отсоединил «руку», положил ее на землю и попытался прикоснуться к девушке:

– Давай посмотрим, что у тебя тут!

– Боль, разочарование, разбитые мечты и невыразимая жажда мести! – Тихо прошептала девушка, ее лицо изменилось, в руке молниеносно сверкнуло лезвие. Я все понял, но было уже слишком поздно. Мастерский удар – и сталь погрузилась мне прямо в печень, по самую рукоять. Я был убит! Как странно, я еще жил, осознавал происходящее, но понимал, что уже мертв. Это смертельная рана!

Первым пришло ощущение страха, даже паники, которую чувствует каждое живое существо в момент смерти. Мне не хотелось умирать. Потом пришла злоба! Я схватил девушку за шею, мне еще хватит сил сломать ей хребет до того, как умру сам.

Но я увидел ее торжествующую улыбку, улыбку человека, что уже победил. Она своего достигла, и теперь ей было все равно, выживет она или нет. Девушка смотрела на меня победоносным взглядом. Ее рана на животе была фикцией, но кровь она раздобыла вполне настоящую. Откуда-то знала, что я по запаху учую подмену. Но зачем ей моя смерть? Ответ пришел сам.

– Помнишь моего брата?! – Со злостью спросила девушка. – Ты превратил его в калеку, там в бойцовской яме ты терзал его тело, как проклятый пес! – Каждое слово она чуть ли не выплевывала мне в лицо. – Брат так и не смог оправиться, без возможности зарабатывать он не хотел быть обузой для и так нищей семьи, и покончил жизнь самоубийством. Мать сломил этот удар, и она не на много пережила его. Я осталась одна, с младшей сестрой. Ты представить себе не можешь, на что мне пришлось идти, чтобы защитить ее. – Из глаз ручьями бежали слезы, ее пылкая речь давно перешла на крик. – Но даже так, я не справилась! Сестра умерла! Ты забрал у меня все! Что ты смотришь, ты хоть помнишь моего брата, которого искалечил?!

Помнил ли я его? Конечно, нет! Я переломал столько костей, за это мне давали еду, это было необходимо, чтобы выжить, чтобы прожить еще один день. Имел ли я на это право? Скольких же я сделал калеками? Моя рука, что уже сжалась на шее девушки, стремясь переломить ей хребет, вдруг остановилась.

– Помню! – Простонал я сквозь боль. – Твой брат был славным бойцом!

Я совершенно не мог вспомнить ее брата, на кого же она похожа? Но я почему-то вдруг проникся уважением к этой девушке. Она выбралась из того ада, из Клоаки, да не в «плантации», а прямо в Рондо. И одновременно мне было ее жаль. Через что же она прошла? И все ради мести.

– Ты не умрешь быстро, – сказала девушка со злостью, – я пятнадцать лет готовила этот удар.

Но маска злобы на ее лице сменилась болью. Девушка зарыдала еще сильнее и закрыла глаза руками. Мне снова стало жаль ее. Она осуществила свою месть, то ради чего жила. И это не принесло ей удовлетворения, в ее душе осталась лишь пустота. Я это знал. Девушка убежала в темноту, а я крикнул ей вдогонку бессмысленное «прости». Почему-то не чувствовал злости к человеку, отнявшему у меня жизнь. Если кто меня и злил, так это этот мир, диктующий незыблемое правило – «сожри или будь сожран»!

А еще, истекая здесь кровью и умирая, я чувствовал легкую грусть. Как странно, чужая смерть всегда или безразлична, когда ты человека не знал, и он для тебя ничего не значил, или же трагедия, если умерший был твоим близким. Да и горечь по покойному, это не столько жалость к нему, ведь ему уже все равно, сколько жалость к себе, ведь теперь придется жить в мире, где его нет. А вот собственная смерть – это просто ощущение грусти, от осознания того, что все уже закончилось, что столько всего еще не попробовал и уже никогда не попробуешь, что столько дел не завершил, что со столькими не попрощался, и что близким и любимым будет очень больно, когда твое мертвое тело положат в сырую землю.

Я услышал тихие шаги, повернул голову и увидел странного человека, если это вообще был человек. На лице маска плачущего клоуна, а все тело покрыто пропитанными кровью бинтами. И глаза, такие живые, такие человеческие, и такие печальные, они, казалось, хранили в себе всю боль и всю грусть человечества.

– Кто ты?

– Хаос! Перемены! Новое начало! – Ответил я сам себе, немного чужим голосом.

Значит, городские байки о клоунах не врут, они правда говорят чужими губами. Но клоуны в этих историях улыбались, а не плакали. Этот видимо, какой-то неправильный.

– Зачем ты здесь?

– Для перемен! – тут же ответил я другим голосом. Словно вел диалог с самим собой.

– А что насчет меня?

– Твой путь окончен, ты достаточно настрадался!

Я попытался улыбнуться, но поперхнулся собственной кровью, и закашлялся.