Город в конце времён

Тиадба присела рядом, в очередной раз выбив его из равновесия, — ее движения были бесшумны и грациозны. Она бросила косой взгляд из-под ресниц, полуприкрытых как бы в сладостной дреме. Девушку едва заметно передернуло, но она придвинулась ближе и положила голову ему на плечо. Джебрасси от этого прикосновения пробило током. Сердце тяжело трепыхнулось, и по ладоням расплылось тепло.

— Я знаю, ты не соврешь, — прошептала она. — И никогда не подведешь нас.

— Отчего ты так уверена? — спросил он, изо всех сил стараясь звучать резко и мужественно.

— Потому что я знаю. Мы уже встречались, — ответила она. — Разве ты сам этого не чувствуешь?

Он вскочил, бесцеремонно сбросил ее цепляющиеся руки и решительно зашагал прочь.

— Слишком много клятв ты хочешь, да маловато сулишь взамен.

Тиадба кинулась следом, ухватила за локоть, потянула за пальцы — жестко и требовательно.

— Обещай! — воскликнула она. — Ты сам знаешь, что должен!

— Пусти!

Он попытался отпихнуть ее, но девушка, взвизгнув, схватила Джебрасси за плечи и подставила подножку. Они покатились по пыльной сцене амфитеатра. Тиадба, несомненно, брала верх — да, самки древнего племени отличались неожиданной цепкостью, а еще — в особенности — сладким запахом. Запах был их главным оружием. От него пропадало всякое желание бороться.

Она прижала его спиной к полу.

— Да перестань же! — с досадой крикнул юноша. Девичье лицо совсем рядом, в глазах яростное напряжение. Одежда выпачкана пылью.

Тиадба нахмурилась — до того мрачно, что ему от стыда захотелось отвернуться.

— Не будь дураком. Обещай мне! — А затем, громким шепотом, чуть ли не губы в губы: — Обещай…

— Дай мне хоть что-нибудь, какую-то надежду, — сказал он обиженным, срывающимся голосом. — Ты обещай мне, что я отправлюсь в следующий поход!

Тиадба перекатилась на пол и встала на ноги, стряхивая пыль.

— Выбор зависит не от меня.

— Вот ты заявила: дескать, мы уже были знакомы… хотя совершенно очевидно, что меня совсем не понимаешь.

Закрыв глаза, Тиадба сложила ладони перед грудью и торжественно коснулась пальцами лба.

— Ну, знаешь ли… — проворчал он. — Ты, наверное, специально охотишься на одиноких изгоев… Ты вообще знаешь, кто такая? Пучок чафовых побегов, которыми подманивают грузопеда.

Джебрасси силой вынудил девушку опустить руки и взглянул ей в глаза. Да, есть в них что-то, какая-то знакомая черта — объяснить невозможно, и это злило особенно сильно. Он разжал пальцы.

— Если ты такой мужественный, почему сам не отправишься? — язвительно спросила она. — Что тебя останавливает?

Он тут же ощетинился.

— Забыла про смотрителей? Тут на каждом шагу… Короче, я согласен с одним: поход надо спланировать.

— А если я расскажу тебе о трудностях подробнее? Расскажу о том, что эти планы предполагают?

— Значит, готова предать своих?

— Я тебе верю.

— Вот уж не следовало бы. Я вообще безответственный.

— Это тебе опекуны так сказали?

— Мои мер и пер погибли, — сухо ответил он.

Девушка вновь прильнула к нему. В чем-чем, а в упрямстве ей не откажешь.

— Я знаю, — кивнула она.

— Их вторжение украло.

— Знаю.

— Откуда?

— Ты рассказал об этом нашему лидеру. На базаре. Но еще до этого я рассказала ей о тебе. Она дала разрешение с тобой здесь встретиться.

Такой поворот лишил Джебрасси слов. Нет, вы только представьте! Чтобы самма — целительница-пестунья и наперсница тайных дум — предала доверие Джебрасси с той же легкостью, что и Кхрен… Это лежало за пределами всяческого разумения.

Почти. Время — и то менялось; вторжения накатывали одно за другим — да и смотрители вели себя не так, как раньше. Недаром давеча показалось, что среди них появились Высоканы! Вот и спрашивается: можно ли в таких условиях верить кому-либо или чему-либо?

Тиадба почувствовала внутреннюю муку Джебрасси и легонько пожала ему плечи.

— Я расскажу все, что знаю. Тебе даже не надо ничего обещать. Потому что все поймешь сам, вот насколько это важно.

— Это она тебя подучила так говорить?

— Нет, — решительно мотнула головой Тиадба. — Здесь мой риск.

Джебрасси устало закатил глаза.

— Я не знаю, кто я такой и где окажусь в конце концов. Поэтому я пошел к самме.

Его передернуло.

Меж тем Тиадба мучительно подбирала правильные слова:

— Два имени… Просто объясни, что они значат. Я скажу тебе одно, а ты мне — второе. Договорились?

— Имена?

— Джинни, — не вдаваясь в объяснения, объявила она.

Джебрасси отшатнулся и мгновенно, не отдавая себе отчета в том, что делает, выпалил:

— Джек!

Она взглянула ему в лицо, торжествующая и… что? — обеспокоенная? испуганная?

— Два странных, дикарских прозвища, — сказала девушка. — Не с наших Ярусов. Вот так-то, Джебрасси. Мы знакомы. Знакомы каким-то другим, чужим способом, из чужих краев. Мне вообще кажется, что мы знакомы вечно. Ни с кем другим у меня не было такого чувства. — От эмоционального напряжения у нее появилась небольшая косоглазость. — Грядет то пробуждение, когда один из нас — кто-то из нас — окажется в большой, очень большой беде. И знаешь, мне кажется, именно я буду в тебе нуждаться. И ты придешь за мной.